Глядя на уродливое месиво, кхассер не мог поверить, что это возможно.

Как ей удалось пересилить ту магию, в которой никогда не было сомнений? Нерушимость серых нитей была незыблемой истиной. Это знали все. Все!

Ему было все еще больно дышать, и в груди неровно стучало, но зато теперь кхассер знал не только то, что снять нити можно, но и то, что они скрывали. Все это время он слепо верил в действие закрепа, магию привязывающую лаами к хозяину и наоборот. Он думал, что все дело в этом. Только в этом… А на самом деле нити лишь маскировали другую связь.

С трудом выпрямившись, он сел на свои пятки, ладонями уперся в колени и тяжело мотнул головой, пытаясь придти в себя. По ощущениям — словно опять Хассу под горячую руку попал.

Только в этот раз зверь внутри был на удивление притихшим, сидел, забившись в самый темный угол, придавленный внезапно налетевшими новыми ощущениями.

Немного очухавшись, кхассер небрежно перевернул чашу, пригашивая еще тлеющие угли, потом взял одну из расколотых фигурок, валявшихся на земле, покрутил ее в руках рассматривая со всех сторон. Это была маленькая глиняная куколка. На ней чувствовалось прикосновение Доминики и утихающие отголоски чужой магии

Брейр сунул ее в карман и поднялся на ноги. Взгляд так и тянулся к реке, а грудь разрывало от желания броситься сломя голову на поиски, но он понимал, что смысла нет. Доминики не было здесь. Она исчезла, куда-то перенеслась, а куда — он понятия не имел, потому что чутье молчало.

Чертов Хасс! Зачем надо было загонять зверя так глубоко?! Ведь будь он на воле, давно бы понял, что скрывалось за серыми нитями, а так получилось, что все это время Брейр один бродил в темноте и наделал ошибок

— Дурак, — прорычал и, стремительно развернувшись, ринулся в лес, в очередной раз проклиная отсутствие крыльев.

Он бежал, ловко перескакивая попадающиеся на пути поваленные деревья, перелетая через заводи и ручьи, тянущиеся к реке, не зная устали несся сквозь лес, желая как можно быстрее попасть в замок Вейсмора. Он знал, что время утекало, и на грудь давил страх не успеть.

На главной площади деревни было на удивление пустынно. Люди, взволнованные прерванной церемонией, толкались у главных ворот, обсуждая невиданное событие, и никто из них не догадывался, что кхассер рядом. Вне себя от ярости мечется по деревне разыскивая того, кто знал в чем дело и мог помочь.

В дом ведьмы Брейр ворвался без стука и приглашения, просто снес с петель ненадежную дверь, и влетел внутрь. Там царил полумрак, было тепло, уютно пахло ароматическими свечами и сушеными листьями багульника, но вместе с тем звенела острая тишина. Такая, что режет на живую, причиняя боль.

Дом был заброшен.

Внимательный взгляд кхассер выхватывал тому подтверждения: пустующее место на стене, там где раньше висели главные ведьминские обереги, затушенная свеча возле маленького алтаря, отсутствие ритуальных ножей.

Джайла ушла, тем самым насмехаясь и доказывая свою причастность к побегу Доминики.

— Дрянь, — с рычанием перевернул тяжелый стол. Серебряные чаши, баночки с ингредиентами для зелий, душистые лучины — все это с грохотом разлетелось по полу. Следом отправились полки со стен и содержимое дубового комода.

Спустя считанные секунды, жилище ведьмы было разгромлено, и посреди бедлама, сжимая кулаки и задыхаясь от собственного бессилия, стоял разъяренный кхассер.

Он не только Нику упустил, но и ту, кто могла помочь в поисках. О том, чтобы найти саму Джайлу, кхассер и не помышлял. Если ведьма уходила, то искать бесполезно — все следы угасали, стоило только переступить за порог.