— Сын у меня. Простыл. — Грозно сообщила хозяйка, но в ее голосе явно угадывался страх матери за своего ребенка, — ноги промочил и вот…

— Сейчас посмотрим, — Ника шагнула к пациенту, но тут же была остановлена жесткой рукой.

— Смотри у меня…если обманешь или навредишь, — с угрозой надвинулась на нее суровая мать.

— Не наврежу, — Доминика холодно посмотрела на натруженную руку, красные, обветренные пальцы с неровно обрезанными ногтями, — отпустите.

Женщина ослабила хватку, явно жалея, что поддалась внезапной слабости и на ночь глядя запустила незнакомку в дом.

За занавеской, на небольшой кровати, заправленной ветхим бельем, обнаружился мальчик лет десяти. Худенький, светловолосый и болезненно-темными кругами под покрасневшими глазами.

— Привет, — она аккуратно присела рядом с ним, — Меня зовут Елена

— А меня…— пацан закашлялся и жалобно застонал, прижав одну руку к груди, вторую к животу.

— Тише, — Ника приложила ладонь к горячему, словно печка лбу, потом оттянула ворот простенькой рубахи, под которым виднелись красные пятна. — Простудился?

— Я же сказала…— попыталась влезть мать, но Ника ее осадила:

— Тихо!

В избе затаилась тишина.

Доминика молча прощупывала пацана, не спеша его излечивать. Чутье подсказывало, что дело вовсе не в промоченных ногах и простуде. Дыхание сиплое, будто нехотя и через силу, и даже через прикосновение ощущалось, как там что-то булькает. Но проблема не только в груди была, но и ниже в животе. Нити путались где-то на уровне пупка и напрягались, наливаясь краснотой, будто что-то изнутри мешало.

Присмотревшись еще тщательнее Доминика, смогла различить помеху.

— Вы даете ему мед?

— Конечно. Чай с медом.

Все встало на свои места:

— Нельзя ему мед.

— Что за глупости ты несешь? Меня так лечили, и мать мою, и бабку.

— А ему нельзя! — уже жестко произнесла Доминика, — не принимает он его!

— Да что ты за целительница такая?! — оскалилась хозяйка, — Глупая! И зачем я тебя только в дом пустила.

Ника с досадой скрипнула зубами и разом восстановила. Пацан тут же затих, перестал сипеть и удивленно уставился на нее.

— Все знают, что мед — это основа здоровья! — продолжала женщина, но ее уже никто не слушал.

Ника улыбнулась и ласково провела ладонью по влажным от пота детским волосам:

— Как ты?

— Хорошо, — сказал мальчик абсолютно ровно, без хрипов и не в нос. — больше не болит. Нигде.

Грозная мать заткнулась на середине фразы про чудодейственную силу меда, и недоверчиво склонилась над сыном. Потрогала лоб, удивленно осмотрела гладкую бледную кожу, без красных пятен и припухлостей:

— Он здоров?! — спросила, не веря своим собственным глазам.

— Пока да, — скупо ответила Доминика, — но если продолжите пичкать его тем, что ему не подходит, то ненадолго. Удачи.

Потрепав по плечу пацана, она вышла из-за ширмы и направилась к выходу:

— Куда ты? — хозяйка рванула следом за ней.

— Искать ночлег.

— Глупостей не говори. У нас останешься.

— Не хочу мешать.

— Ничего ты не мешаешь, — женщина преградила ей путь, — ты…это…прости меня…я просто боялась.

Сказала и, внезапно уткнувшись лицом в ладони, зарыдала во весь голос.

Ника растерянно смотрела на нее и не знала, что делать, то ли бежать прочь, то ли утешать.

— У меня двое сыновей было. И прошлым летом старший заболел. Простыл, хрипел и так же в пятнах был…Через неделю мы его похоронили. И вот с младшим тоже самое, — стонала она, — я боялась, что все закончится так же.

— Все будет хорошо. Не переживайте.

Женщина мотала головой и продолжала рыдать:

— Я старшего тоже медом отпаивала. Заставляла ложками есть. Вдруг и у него тоже болезнь такая была, и я его сама… своими собственными руками.