С первой секунды нашего общения дыхание Земина стало тяжелым, сейчас парень вообще дышал через раз и пытался отвезти взгляд. Симпатия. Сыночек господина Хэ определенно ко мне неравнодушен. И для меня его светлые чувства — туз в рукаве и секретное оружие против Верховного жреца.

— Правда хочешь увидеть?! — заволновался Земин.

— Правда.

— Да, конечно, пойдём.

— Я помогу, — произнесла с улыбкой и настойчиво попыталась забрать часть бумаг, но парень тотчас отпрыгнул от меня как от чумной.

— Не нужно. Я сам.

— Как скажешь.

Кабинет Земина находился в пристройке храма. Сюда практически не попадал свет. Пространство было заставлено книжными стеллажами и стопками потускневших бумаг. В центре стоял низкий столик, справа — небольшая кровать. За столиком у стены находился второй стол повыше с различными баночками и пробирками. Запах стоял удивительно знакомый — как в больнице, обычной больнице у нас.

Я прошла вглубь помещения, неспеша рассматривая книги и тетради с конспектами. Земин топтался у двери. Моё присутствие его напрягало, приятно напрягало: парень мило краснел и кусал губы, периодически бросая на меня украдкой взгляд.

— Знаешь, храм тебе правда не сдался.

— Что?

Вздохнув, я вернула книгу на полку и повернулась к Земину, опершись на стеллаж плечом.

— Ты прирожденный врачеватель. Возиться с демоническим драконом — точно не для тебя.

— Увы, отец считает по-другому… Знаешь ли, руководство храмом передается в нашей семье по наследству. Никто никогда не спорил с участью, принимали как должное, но для меня…. это наказание. А ещё я боюсь… Минцзэ.

— Ты такой не один, — процедила я, хозяйски усаживаясь за столом в центре, — Минцзэ — демонический дракон, один из первых правителей империи, а еще сумасшедший. Его боятся все.

— Не знаю… Отец с ним разго…

— Господин Хэ боится дракона больше всех, — перебила я, посмотрев на Земина в упор.

— Хотя бы отец умеет скрывать страх, а я нет. При виде Минцзэ я.. я.. цепенею. Боюсь, не справлюсь с ролью Верховного жреца, и демон окажется на свободе…

— Ты делился переживаниями с отцом? Что он говорит?

— Что я бесполезный и абсолютное разочарование клана Хэ.

Я досадно прищелкнула язычком и покачала головой, проронив:

— Жестоко.

— Но правдиво, — удрученно ответил Земин. — А ты, Юэ? — парень прошел к столу и медленно опустился напротив меня. — Ты невероятно красивая, из хорошего клана, умная, но зачем-то… пришла в этот Ад по собственной воле? Почему?

Я никогда не была сторонником излития души постороннему, поэтому ответила нейтрально и коротко:

— Судьба.

Мы замолчали. Земин боролся со смущением, перебирая дрожащие пальцы, а я листала конспекты на столе, отмечая то, насколько продвинулся в медицинский знаниях мой новоиспеченный товарищ.

— А где твоя мама? — спросила я, не отрывая взгляд от записей.

— Ушла.

— Ушла? — переспросила, переключая внимание на Земина.

— Свобода — подарок жрице, которая родит наследника клану Хэ. Моя родила меня и ушла через пару дней. Бросила. — Рассказывал жрец монотонно, с затаенной обидой в тихом голосе.

— Понятно.

Сложно осуждать женщину, пережившую здешнюю реальность. Страх и отчаяние перед неизвестностью изо дня в день поедают изнутри, разрушают на мелкие части, подталкивая к унынию, а там недалеко до роли лакомства для обитаемой в узилище «зверушки». Все жрицы в храме Тишины похожи на бездушные куклы, словно мастера-кукольники пытались изобразить на наших лицах всё горе серого мира. Неудивительно, что, получив шанс выбраться, мать Земина им воспользовалась.

— Ну а ты, — веселее, дабы подбодрить, продолжила разговор я, — встретил жрицу, которую бы хотел видеть матерью своего ребенка?