У Стефана не было ключей, он просто приложил руки к прутьям решётки — замок с недовольным стоном поддался.

— Дочь! — мужчина сгрёб принцессу в объятия и прижал к себе.

Вот это — правильно. Так, как и должно быть...

— Папа! — на глазах рыжего кудрявого чуда выступили слёзы, а у меня в горле предательски сжался комок.

— Кто приказал запереть тебя и нашу гостью? — глядя дочери прямо в глаза, спросил король.

Мне захотелось закричать, что это его же любовница, мерзкая гадюка-баронесса, чтоб у неё жареные слизняки изо рта выпрыгивали! Почему жареные? Очень кушать хочется.

Мы с мопсом терпеливо ждали. Наступила тишина. Злата... Девочка так же сильно, мужественно боролась с собой, как только что это делал её отец. Я прижала руки к груди — давай! Ты сможешь, малыш, я в тебя верю.

— Баронесса Вацлава!

От огненно-рыжей макушки отделилась знакомая клякса — чёрная и... пахучая. Облачко подплыло к огромной собаке, зависло над белоснежным бантом и...

— Хлоп!

Баязет оглушительно чихнула.

4. Глава четвертая

Мне снилось, что я варю борщ. На свиных рёбрышках и говяжьей вырезке, как положено. Кастрюля царских размеров — хватит на целую свадьбу. Давно я такого не затевала. Как-то не было ни времени, ни сил, да и зачем? Много ли нам с Кексом надо на двоих?

А тут...

Весело, ароматно булькает в наваристом бульоне картошечка, «зажарка» ворчливо шкварчит на сковороде, одуряюще пахнет нарезанный укроп. Мелко-мелко шинкую капусту, обминая — пусть немного даст сок.

Кекс сидит на кухонном диванчике, выводя страдальческие рулады.

— У-у-у-у-у...

— Ты чего? — спрашиваю.

— М-м-ммм... — жалуется пёс и вдруг резво подлетает ко мне.

Вот это прыть! Прямо скажем, несвойственная моему персиковому другу.

— Да что с тобой? — я забываю про борщ, а ведь ещё секунду назад так нестерпимо хотелось стащить кусочек варёного мяса.

Открываю глаза.

Всё тот же балдахин, всё то же про́клятое королевство. И если вспомнить примету: «На новом месте приснись жених невесте», то мне приснился борщ.

Наверное, я какая-то неправильная принцесса. Ни в реальности с личной жизнью не получается, ни в сказке. Интересно, а в про́клятых королевствах, где наказанные за гордыню жители занимаются исключительно сыроедением, бывают феи-крёстные? Мне бы это... Подсобить немного. Волшебством. Ну, если, конечно, ещё можно что-то исправить?

Тридцать пять. Работа, дом, Кекс. Дом, Кекс, работа... Так и живём после развода. Муж ушёл к другой. История, собственно, банальна до безобразия, вот только ломают такие «обычные» сюжеты фатально, по-шекспировски — с хрустом напополам.

Кекс снова взвыл, и я поняла, что плачет мальчик вовсе не во сне, а наяву, по-настоящему!

— Кекс!

Ну, конечно! Что ж это я, а? За окном давно рассвело — закончилась наконец наша первая, сумасшедшая ночь в королевстве. Пёс изо всех сил терпит, стараясь не опозориться в замке его величества.

— Прости, малыш! Уже встала! Побежали!

Одеваюсь потеплей — собачий холод подземелий оставил неизгладимые впечатления. Где мои любимые штаны на флисовой подкладке? Ну, всё. Я готова.

— Кекс, гулять!

Замок полон народу — не то что вчера. Видно, жизнь дворца в отсутствии монарха — история отдельная, но теперь его величество вернулись и спуску не дадут никому. Что ж, вполне ожидаемо. Стоит даже мне уйти из класса — такое начнётся! А если представить, что подростки не первый год грызут листики салата, то... Нет. О таком лучше не думать — слишком страшно.

Мы с Кексом проворно двигались по коридорам, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды со всех сторон. Замок словно подсказывал — уверенно спустились по незнакомой лестнице и уткнулись в тяжёлую, дубовую дверь. Я налегла изо всех сил — и как они её только открывают со своей диетой на лютиках-цветочках?