Матушка Шанэ сочувственно кивнула. Мьёл по-прежнему молча работал, и вокруг него разбегались ручьи – новые стремились к реке, старые возвращались с «добычей» и змеились по узкой тропе.

Колдун почти закончил, когда из протоки вынырнул довольный рыжий кот с письмом в зубах. Фыркнув, он вразвалочку подошёл к матушке Шанэ и поднял довольную морду: забирай, мол.

– Спасибо, милый, – матушка поспешно развернула письмо и вчиталась в торопливые строчки.

– Иххо? – вопросительно посмотрел Мьёл.

– Да, – матушка Шанэ аккуратно сложила письмо. – Мы не ошиблись. Иных призраков, кроме душ казнённых островитян, здесь нет.

Жьюза быстро глянула на заклятье правды и прошипела:

– Обманул, тварь...

– Ну-ну! – прикрикнула матушка. – Грешно оскорблять тех, кто уже не может тебе ответить. Грешно и низко. Возможно, колдун ничего о кладбище не знал, только об обрушении лечебницы. И на всякий случай защитил людей от вероятной беды.

– Показываю? – вмешался Мьёл.

– Да, сынок, будь добр.

Чёрные ручьи слились в большую лужу. По её зеркально-тёмной поверхности прошла серебристая рябь, и все трое явственно увидели то самое кладбище: пещера, глубокие ниши ступеньками, громоздкие каменные гробы в них и вода. Неожиданно чистая и прозрачная, она поднималась выше гробов и вроде бы намекала: всё хорошо, можно не торопиться. Но...

– Вот сюда посмотрите, – Мьёл присел и указал на один из гробов. – Видите трещину? И вот на этом. Это самые верхние, их, поди, тряхнуло – и когда фундамент под лечебницу строился, и потом, когда её смыло.

Матушка Шанэ похолодела. Два гроба с трещинами, а вода едва-едва их закрывает... Как же вовремя Иххо проявила любопытство и проверила проклятое место...

– Я тебе верю, парень, – хрипло произнесла Жьюза. – И тебе, душенька. Что делать?

– Самую малость – вылить на крышку гроба по склянке морской воды, – тихо отозвалась матушка. – И заодно отбиться от пары призраков-колдунов, если они вырвались на свободу. Морская вода покажет душе путь в родную для островного народа пучину, и у нас её много.

– Но чтобы морская вода не смешалась с речной, надо осушить пещеру, – прозорливо заметила призрачная сыскница. – Сдюжишь, парень?

– Десять минут, – прикинул Мьёл. – Только знак нужен, когда начинать.

– Да хоть сейчас, – прошелестело за спиной матушки Шанэ. – Ты туда не пойдёшь. Заброшенное кладбище – не место для живых. А вот ты сгодишься... душенька.

Жьюза потеряла дар речи и благоговейно уставилась на призрачную южанку, неуловимо походившую на живую колдунью... или нет, это живая – плоть от плоти призрачной. Близкие родственницы.

– Морская вода где? – деловито спросила бабушка.

– Сынок, ты морскую воду взял? – матушка Шанэ оглянулась на Мьёла, который, конечно, призрака бабули не видел – лишь ощущал тёплое дыхание ветра.

Колдун встал, молча вывернул карманы куртки и высыпал в подставленный пустой мешочек пригоршни склянок. И добавил:

– У Иххо ещё целая сумка. Островные колдуны говорили, такие кладбища были небольшими – на двадцать-тридцать преступников, – но мы на всякий случай воды с запасом взяли.

– Сумку Иххо мой помощник принесёт сразу к кладбищу, – матушка протянула мешочек Жьюзе и нервно улыбнулась: – И да благословят вас пески.

Призраки растаяли в ночном мраке, и сразу ощутимо похолодало. Над Говорливой уже поднимался голубоватый туман, небо затянуло низкими тучами, а сырой ветер с реки пробирал до костей. Одно лишь осталось неизменным – от близости чужого праха мерцали колкими звёздами мост и противоположный берег.

Мьёл вытянул из внутреннего кармана куртки пару согревающих амулетов и уточнил: