Мьёл скатал на ладони водяной клубок и коротко кивнул:

– Сделаю.

А призрачная колдунья, явно что-то ощущая, замерла у моста, то на мерцающий берег настороженно поглядывая, то на тропу. При виде ночных гостей сыскница оскалилась:

– Куда?!

– Жьюза, – матушка Шанэ улыбнулась. – Так тебя зовут, верно? Мы нашли в тайнике архива твоё дело, да и не только твоё. Всех несчастных сыскников, которых смыло колдовским наводнением.

Жьюза зло заискрила голубым и глухо каркнула:

– Не было колдовства!

Мьёл молча дополнил заготовку, и на его ладони засияло ослепительно белое заклятье правды.

– Ты знаешь, что это, – мягко сказала матушка Шанэ. – Пожалуйста, выслушай нас. Кое-что из нашего рассказа пока не получило подтверждения, но оно скоро будет. Уверена, скоро. Главное, дорогая, пойми: нам нет смысла тебе лгать. Может, нам ты поверить не захочешь, но сможешь ли отвернуться от заклятья правды? Посмотри на него. Мы не с обманом и не для обмана пришли.

Заклятье по-прежнему горело безмятежно-белым, и призрачная сыскница раздражённо выругалась. Матушка не ошиблась: не верить заклятью, которым она сама сотни раз проверяла подозреваемых, Жьюза не могла.

– Говори свои разговоры! – сплюнула она сердито.

И матушка Шанэ рассказала: о древнем кладбище островных, об их казнях и запертых душах, о колдовских наводнениях и попытках утопить неведомую опасность. И о том, почему Жьюза стала призраком – на самом деле. А заклятье правды, подтверждая матушкины слова, горело в руке Мьёла белым и ни разу не сменило цвет.

– Где доказательства? – резко спросила призрачная колдунья. – Вон те огоньки на берегу и всё?

– Ты потеряла прежние умения, так? – Мьёл внимательно посмотрел на Жьюзу. – Ты больше не слышишь реки?

– Нет, только песок, – она поморщилась. – И что?

– Если позволишь, я покажу, – колдун подбросил заклятье правды в воздух, и оно заискрило над головами беседующих. – Вернее, реки покажут. Я мог бы увидеть это в прошлый раз, но мы не хотели тебя тревожить. Показать? Затопленное кладбище и каменные гробы?

– А если их там нет? – прищурилась Жьюза. – Если вы ошибаетесь? Сломаешь же. Разбудишь.

Матушка Шанэ достала из кармана мешочек с песком и хладнокровно ответила:

– Как сломаем, так и залатаем. Как разбудим, так и усыпим... или сразу в великую пучину спровадим. И заодно убедимся... или успокоимся и разойдёмся. У меня шесть помощников, дорогая. Неужто я слабее того колдуна, который подарил тебе силу великих песков?

Призрачная сыскница промолчала, но матушка поняла: не слабее.

– Давай, сынок, – попросила она. – Твори.

Вокруг Мьёла вскипела чёрная вода. Колдун направил поток по берегу к реке Говорливой, и он скрылся в воде. А Мьёл через минуту с облегчением сообщил:

– Ничего не сломаем. Под водой нет защиты, а в острове полно трещин. Посмотрим из-под воды.

Жьюза наблюдала за ним с явной завистью – соскучилась по родному речному колдовству, сыскной работе... да и по жизни тоже. А матушка Шанэ не сводила глаз с призрака – как бы чего не выкинула, не зря же когда-то в лечебницу попала.

– Кто он? – спросила матушка осторожно. – Кто тот южанин, который нашёл тебя и сделал помощником? Это ведь было после того, как лечебницу смыло? Ты погибла и стала призраком, а он увидел тебя и предложил дело?

– Почему же именно он? – хмыкнула Жьюза. – Может, она. Может, такая, как ты.

– Я знаю, как работают мужчины и как работают женщины, – улыбнулась матушка. – Грубоватая работа, спешная. Женщины, даже если торопятся, всё делают аккуратнее.

– Понятия не имею, кто он, – призрачная сыскница пожала плечами. – Какой-то старик. То ли он жил здесь, на Семьдесят Первом острове, то ли в гости приезжал, но нашёл меня быстро. И уговорил тоже. Я не сумасшедшая, душенька. Я иссякла, но спятить не успела – внуки быстро определили куда надо и правильно сделали. Я много работала, чтобы принять правду, приучала себя жить без силы... А ведь ещё полгода – и меня бы выписали. Да, не на работу, но дома и без силы хорошо.