Внутри что— то с грохотом обрушилось, и я взмолилась всем богам, которые только есть на этом свете, чтобы они помогли мне. Потому что остаться и смотреть на то, как догорает моя надежда на персональную выставку в Галерее, куда хотят попасть все, даже матерые мэтры, я не могла.

Бросив последний взгляд на две картины, которые лежали на траве, ловя искры блестящим покрытием, снова ринулась в бой.

В этот раз дверь поддалась не сразу – что— то заклинило, и она осталась наполовину закрытой, сдвинуть с места совсем не удавалось. Кое— как я протиснулась вперед, продралась в домик, и тут же задохнулась от ужаса. Дым схватил за горло, опалил ресницы, жар прокатился от макушки до пяток, сжигая тонкие волоски, до который смог дотянуться, покушаясь на длинный хвост волос, край пижамы, кусая кончики ногтей…

Я оглянулась к выходу, и поняла, что поспешила с тем, чтобы оказаться прямо посередине комнаты – балка, которая находилась сбоку, рухнула, изъеденная огнем, и упала прямо передо мной, взмахнув столп искр. Грудь свело от плохого предчувствия, кислород рывком вышел из легких, я закашлялась и буквально опала срубленным деревом к полу.

Но и это не помогло – воздуха тут не было. Темнота начала опадать на мои глаза, смыкая веки. Чем больше я пыталась вдохнуть, тем хуже становилось – жизнь капля за каплей уходила из меня. Сознание помутилось, и я уперлась руками в горячий пол, только бы совсем не упасть, качаясь, от недостатка воздуха, не стать поверженной этим ужасающим врагом…

Мамочки…

Прикрыла глаза, видя, как ураган из оранжевого пламени надвигается на меня, и начала прощаться с миром, светом, своей такой трудной, такой нелегкой жизнью…

Перед глазами промелькнули картины, которые совсем недавно я писала тут, в этой мастерской, удивляясь тому, откуда в моем сознании могли появиться такие продуманные, четкие видения. И сейчас они будто ожили, обрели фактуру, края, цвет и запах. Я чувствовала тот самый ливень, который загнал меня в пещеру, и ощущала те самые любящие руки, которые ласкали меня под звуки падающих капель, я ощущала прохладу того самого моря, которое бурлило, принимая меня к себе.

Кажется, это было последним, что я видела…

Но вдруг, на самой границе сознания, я ощутила это: теплый, приятный аромат мужчины, который прижал меня к своему сердцу, сильными руками огладил мое тело и услышала стук его любящего, взволнованного сердца. Но открыть глаза и понять, что это: игры умирающего сознания или реальность – я не смогла. Под веками вспыхивали и гасли снежинки с рваными краями…

16. Глава 16

Ну что за дура?! Стоило подойти ближе, как я понял, насколько все было дерьмово. И Дженнифер полезла туда сама!

Вот только вместо злорадства я испытывал злость и… страх. Страх за чертову девчонку! 

Какого хера, спрашивается, она полезла сама! Мысленно прокляв ее не один раз, подбирался все ближе к ней. Судя по всему, Дженни уже была на пути к тому, чтобы окончательно потерять сознание и остаться в горящем домике.

Идиотка! Разве можно было самой прыгать туда!

Страх за нее противно сжал в груди то, что когда- то было любящим сердцем.

Но все это я понял, только выбравшись наружу, крепко сжимая хрупкое тело.

Понял, что по-настоящему испугался за нее, испугался потерять ее…

А ведь не должен! Я не должен был испытывать ничего, кроме ненависти к этой предательнице. 

Но вопреки этому, в горле стоял ком, стоило взглянуть на ее лицо, перепачканное сажей, на грязную одежду.

И пару картин, что она все таки спасла…

Тот самый грот…

Твою ж мать, Дженни! Сука ты такая! Даже в такой мелочи продолжаешь давить на больное!