– Лиза! – позвал он. Прислушался. Жена не ответила.

Его весёлое настроение вмиг пропало, словно вода в песке. Он почувствовал, что улыбка неуютно жмёт, как тесная обувь.

– Лиза! – он произнёс имя громче.

Тишина, ещё более плотная.

– Шурик!

Сын тоже не ответил.

«Они ушли», – подумал он, и эта мысль крючком зацепилась за мозг.

«Они просто вышли на улицу. Там же тепло и солнечно», – это показалось бы совершенно логичным и естественным, если бы не некоторые «но». Если Лиза собралась принять ванну, то после она точно никуда не пошла бы. Кроме того, Шурик болел, а Лиза, хоть и старалась обходиться без лекарств, всегда очень строго относилась к постельному режиму и ни в коем случае не выпустила бы ребёнка на улицу.

– Лиза, – вновь прокричал он, ощущая, как начинает вибрировать его голос.

На первом этаже никого не оказалось. Артём стал подниматься по лестнице на второй. Скрип расшатанных ступенек в тишине ему показался настолько громким и резким, что он невольно поморщился. Сердце грубо, словно молот кузнеца, ухало в груди, басовыми ударами отдаваясь по всему телу. В горле, казалось, высохла вся слюна, и кадык при сглатывании ходил туда-сюда как несмазанный затвор автомата.

Второй этаж представлял собой несколько комнат: детскую; спальню, в которой спали Артём и Лиза; маленькую гостевую и ванную. Первая дверь, в гостевой комнате, оказалась открытой. Сквозь приотворённое окно лёгкий ветерок слегка колыхал тюлевые занавески. Больше никакого движения здесь не было.