А вот у Синди есть иллюзия свободы. И платья – пусть и старомодные, но дорогие. Чтобы в дверях охрана не заворотила. Хоть и всех вроде пускают, но всё же не всех.

И маскарад – отличный шанс нырнуть в другую жизнь. Чтобы ненадолго ею насладиться и потом беречь эти воспоминания, как зеницу ока. Потому что дома - огород, стирка-готовка-уборка... маменька!

А тут – никто же не узнает. Просто сбежать раньше, чем положено снимать маски... и всё отлично.

Очень долго эти тайные игры сходили Синди с рук. Маменька ложится рано, встает поздно... где тут уследишь?

Пока сводная сестра не попалась на глаза... нет, не принцу (даже бастарду), а заглянувшему на огонек графу Мердену, второму сыну герцога Лантелла. Не помогло даже то, что Синдерелла драпанула с того маскарада, на ходу теряя изящные туфли. Повезло, хоть не последние. Но эти она любила очень.

Разумеется, распаленный страстью граф послал проследить за беглой красоткой в изящной маске верных холуев. И тут-то взвыли от ужаса и Синди, и маменька, и Мира с Ри заодно. Миранда – позабыв, что дикий зверь, а ее развеселая семейка – что не звери.

Слухи о похищенных этим выродком простолюдинках гуляли по всему городу. А найденные за последний год в реке с полдесятка девичьих трупов тоже все приписывают ему.

Ну, хотя бы потому, что овеянный злой славой Потрошитель в столице никогда не орудовал. И уж его жертв ни с чьими не перепутаешь.

Может, высший свет подробностей и не знает. Недосуг им. А вот бывшие уличные мальчишки, еще прежние приятели Миры, наслышались всякого – в том числе, и от стражи. А том числе, и ругани, что Потрошителя-то хоть, ладно, и поймать не удается. А вот тут всем известно, кто... и не укусишь.

Тогда Мире и пришлось добывать это чудо-зелье. Хорошо хоть сестра Валентина всё поняла и не отказала.

А Синди так перепугалась, что слушалась во всём. Герцогского отпрыска встретила на пороге что-то на ходу жующая, растрепанная Ри в своем самом неряшливом платье. Оно ее как раз полнит еще чуть не вдвое.

И Синдерелла – у печи, в старых лохмотьях, с густым слоем серой дряни на смазливой мордочке. Она еще и в белокурые локоны золы из камина насыпала густо-густо – для пущего эффекта. И спутала их – хлеще любой гривы дикой кобылицы. Потом еле вычистили и расчесали. Хорошо хоть отстригать не пришлось.

Герцогский отпрыск сложил все маты, что знал. Но своей загадочной красотки среди девиц в этом доме не опознал. И даже в маменьке, хоть она себя и не уродовала.

Что случилось с упустившими быстроногую беглянку герцогскими слугами – неизвестно. Но теперь Синди постоянно таскает это средство при себе. На всякий случай.

А Ри ее с тех пор ехидно дразнит Золушкой. И напоминает про утерянную на бегу туфельку.

Везет наглой сестренке, что Синдерелла – воспитанная леди. А то у Дризеллы многовато всего, за что ее саму подразнить можно. И очень даже зло и ехидно.

2

Сад Эви уже привела в порядок на диво. И даже черную смородину вновь заставила цвести! Это как же должна была выложиться? Даже с помощью сестры-ведьмы Агаты.

Не исключено, что сейчас Эвелина лежит пластом и только послушно горькие отвары сестры Валентины глотает. Жутко полезные и столь же жутко невкусные.

Что будет с чудесным садом через год, когда Эви выпустится? Других дриад в Приюте нет. А одна сестра Агата не справится. Так – не справится.

Кто позаботится о Цветущем Гобелене? Синдерелла?

Синди, кстати, уже вовсю восхищенно провожает взглядом красивейший куст голубой эренийской орхидеи. Во всей столице нигде не цветет, а у Эвелины получилось!