- К людям? – Столько презрения не сквозит даже в голосах Конрада и Лиа, вместе взятых. Будто жгучий поток отменного яда. Выдержанный временем. Сколько веков этому высокомерному бессмертному... снобу?! – Ты теперь даже называешь смертных их же словом?

- Я больше двадцати местных лет провела в их мире, - мать – равнодушна и безмятежна. – А вовсе не одну ночь в танцах на летних лугах – как принято у нашего народа. Другого ответа не будет: я жду вестника от брата. И знаю, что дождусь.

- Ты надеешься, он позволит тебе взять в Изумрудные Горы сына-полукровку?

Лансу захотелось стать незаметным, как в детстве. Как любому, кто с рождения видел откровенное презрение в бешеном взгляде старшего брата. И равнодушие – в янтарно-золотых глазах деда-дракона. А в дивно-прекрасных голубых очах отца – ничего.

Но для материнской родни принц Ланцелот стоит еще меньше. Теперь это очевидно.

И не только для родни. Для любого чистокровного фея или феи. Люди для них – ничто. Даже с примесью драконьей крови в жилах.

- Нет. Я понимаю, среди моего народа полукровкам места нет, - в голосе матери – вновь равнодушие прозрачных льдов ее родных Гор.

И хорошо бы – та же ложь за иллюзией. Потому что ледники существуют лишь в человеческом мире. В Изумрудных Горах за Радужной Гранью никаких льдов нет и не было. Там невообразимо яркое солнце, невозможная зелень листвы и сам воздух наполнен счастьем. Там слаще фрукты, ароматнее цветы и свежее вода. Согласно легендам. И мать их никогда не опровергала. Даже если сама предпочитала опять же – уходить от ответа.

- Я даю тебе срок до завтра. Вспомни, что Солнечный Клан в силах тебя вернуть. И всё еще готов к предложениям... дружбы. А вот твой брат, ради кого ты приняла ссылку к смертным, даже не вспоминает о твоем существовании, Золотая Ирида.

Ледяной взгляд матери в сторону Зеркала. Будто ожили ярчайшие драгоценные камни. И залучились грозовыми всполохами.

Гладь Зеркала вздыбилась, шипя. И почернела.

Магия тоже умирает. Как и ее создания.

- Ты увидел достаточно, - коротко кивнул дядя на отчаянный взгляд Ланцелота.

- У нее есть брат, - Ланс уцепился за эту мысль. – Ради него она оказалась здесь. Она любит брата, значит...

- Ланцелот, у нас другие понятия родства и семьи. Другие понятия чести. О любви я уже даже не говорю.

- Она любит меня.

- Любит, - согласился дядя. – В своем понимании, Ланс.

- Он сказал, она похожа на нас.

- Он не солгал. Феи вообще обычно не врут... к полукровкам, вроде нас, это не относится, - усмехнулся дядя. – Ты и я способны врать не хуже людей и драконов. А вот они могут обойти ложь или не ответить, но не соврать напрямую. Твоя мать, конечно, и правда больше всех в своих Горах похожа на нас... как ты сам похож на фей с Зеленых Гор больше, чем твои драконы-братья. Примерно так же. Она права в одном: ты вырос в этом мире. Для тебя слишком поздно привыкать к чужому.

А для матери чужой мир – этот. И она не желает оставаться здесь ни одного лишнего дня. Даже ради сына.

Фея Ирида выносила Ланса и родила. Но этого мало, чтобы счесть его равным себе.

- Я понял, - вздохнул Ланцелот. Как с наставниками. Как его учили с детства.

И вдруг сорвался. Как позволял себя только с двумя людьми – дядей и Морганом:

- Она – моя мать, понимаешь?! Моя мама!

- Понимаю, - криво усмехнулся дядя. – У меня тоже где-то в Изумрудных Горах пляшет и веселится мама. И в этом мире есть еще дракон-отец. Ты его знаешь. Тебе он приходится дедушкой. Но я не для этого взял тебя сегодня с собой. Возможно, тебе придется выбрать. Выбрать сторону.