– Говори, – произношу на выдохе, смирившись с тем, что он вторгся в личное пространство, туда, куда я не пускала никого до сегодняшнего дня.

– Я на самом деле считаю, что твои стихи замечательные, – начинает осторожно. – А у “Грешников”, как ты знаешь, сейчас кризис, – замолкает, видимо, подбирая слова.

– Ты хочешь их использовать, – не спрашиваю, констатирую то, что он пытается донести. Это и так понятно.

– С твоего разрешения, разумеется, – кивает. – С указанием авторства.

– Но я не хотела, чтобы кто-то вообще знал о том, что они существуют! – качаю головой. – И не хочу.

– Ева, – Черкасов берёт мои ладони в свои, и я дёргаюсь, словно от удара током. – Нам нужен шанс быть замеченными. А с твоими стихами он будет. Позволь попробовать, – умоляюще произносит, заглядывая мне в глаза. – Пожалуйста!

– Я не знаю… – что я за тряпка такая? У меня язык не поворачивается сказать “нет” под его пристальным взглядом.

– Просто попробуем на одном, – на выдохе произносит. – На одном, – крепко сжимает мои ладони. – И парни будут в восторге, я уверен! Ну ладно я, их ты же не лишишь мечты стать знаменитыми? – Черкасов знает, на что давить. Гад гадский!

– Хорошо, – неуверенно киваю. – Попробуем.

– Цветкова, спасибо, – выдыхает с облегчением. – Вот увидишь, это будет бомба!

Но у меня на этот счёт очень большие сомнения. Как и в собственной адекватности, раз я согласилась на то, чтобы строки, что писала в порыве эмоций, сделать достоянием общественности. Не пожалеть бы.

22. Глава 21

Свят

Следующие дни пролетают, словно миг, я уговорил Еву отдать свои стихи “Святым грешникам” и теперь в предвкушении, что из этого получится. Я жду, что именно они выстрелят, что нас наконец заметят, чего мы и пытаемся добиться уже несколько месяцев, но пока безрезультатно.

– Нет, так не пойдёт, – Цветкова мотает головой, не соглашаясь со мной. – тут именно эта фраза ключевая.

Медленно выдыхаю, стараясь подавить раздражение. И угораздило же меня попросить помощи в переделке её строк под конкретную мелодию. Она теперь диктует мне свои условия, к чему я совершенно не привык.

– Ты слишком категорична, – скептически смотрю на неё.

– Кто бы говорил, – склоняет голову набок. – Это ты взял мой текст и стараешься переделать под себя, хотя я, как посторонний человек, не имеющий ничего общего со “Святыми грешниками”, убеждаю тебя, что ты идёшь не в ту сторону.

– Хорошо, – соглашаюсь, принимая её правила игры. – Покажи, как надо, – жестом руки приглашаю её к дальнейшим действиям. – Напой.

Она на мгновение задумывается и тут выдаёт то, что заставляет меня просто раскрыть рот от удивления. Она поёт! Она, мать его, просто берёт и выдаёт такое, от чего у меня просто теряется дар речи.

– Вот примерно так, – смущённо потупляет взгляд, а я сижу, уставившись на нёё в немом изумлении.

– Цветкова… – вот и всё, на что меня хватает.

– Что, Черкасов? – прищуривается, закусив губу. – Недостаточно пафосно для “Святых грешников”?

– Ты же вокалом раньше занималась? – припоминаю кое-что из нашей общей школьной жизни.

– Когда-то было дело, – кивает, рассмеявшись. – Кажется, уже вечность прошла с тех пор.

– Я помню, ты пела на всех школьных мероприятиях, – задумчиво говорю, восстанавливая в памяти девчонку в очках, что выручала учителей своими выступлениями.

– А ты отказывался играть. Считал такие мероприятия недостойным своего внимания, – улыбается воспоминаниям, а я понимаю, что просто обязан её уговорить. Не знаю, почему, просто нутром чувствую, что это безумно важно.

– Повторим? – склоняю голову набок, считывая её эмоции.