- Ы! - сообщил Гримо, вкатывая в камеру тележку с завтраком.
Умница мой, как же ты вовремя!
Пользуясь тем, что барон отвлекся, я пнула его коленом в пах, спихнула тяжелое тело и путаясь в задранных юбках отползла в сторону.
- Айрис, стой!
Что-то вцепилось в край юбки. В панике и смятении, вообразив, что это Штольдер пытается меня удержать, я отчаянно рванулась вперед. Тонкий батист треснул с противным звуком, рваное кружево повисло у изголовья кровати, как этакий символический белый флаг, символ капитуляции.
Не дождетесь!
Шустро перебирая руками и ногами я на четвереньках добралась до угла, схватила тяжеленное кресло и выставила перед собой, угрожая барону, оставшимися тремя ножками.
- Ы! - глубокомысленно изрек Гримо, с интересом следивший за нашей возней.
- Чего "Ы"?! - напустилась я на него. - Не видишь: девушку насилуют, а тебе все "Ы", да "Ы". Помог бы лучше!
- Не бойся, и без помощи справлюсь…
Барон со стоном встал, все еще удерживая руку пониже пояса. Хорошо я его приложила, хвала тетушке Сванхильд за ее уроки!
- Держи при себе свои потные ладошки, - посоветовала я ему сквозь зубы. - Я не в настроении.
- И не подумаю, - Штольдер оскалился. Боль не отрезвила его, жадный огонь, в глазах никуда не делся. - Гримо уйди, - эти слова сопровождались уже знакомым жестом.
- Гримо, останься, - отозвалась я, по какому-то наитию изображая обратный жест. Вдруг сработает.
- Ы, - промычал слуга, переводя взгляд с барона на меня. Уходить ему явно не хотелось. Еще бы: тут столько всего интересного происходит.
- Ты нарушила правила, Айрис, - Штольдер улыбнулся криво, половиной рта, отчего его лицо стало похоже на маску. - Я должен наказать тебя, как и обещал. Я же человек слова.
- Значит, все закончится насилием? - я горько усмехнулась. - И ты ждешь, что я буду любить тебя после такого?
Это заставило его дрогнуть. Но только на миг.
- Ты будешь, - не очень уверенно возразил барон. - И я не насильник! Ты была не против, сама меня целовала, - маньячный блеск в его глазах разгорелся ярче. Барон качнулся вперед, как завороженный, забормотал. - Девочка моя, пожалуйста, не отталкивай меня. Ты тоже этого хочешь, я же вижу. Нам будет так хорошо… Айрис… Любовь моя, жизнь моя, мое солнце и луна...
Я вцепилась в кресло, с ужасом и гадливостью наблюдая за тем, как взрослый, опасный, великолепно контролирующий себя мужчина превращается в слюнявого идиота. Это что же: я стану такой? Так же буду сюсюкать сахарные нежности, смотреть на убийцу своих родных глазами недоенной коровы?!
Браслет на руке в ответ запульсировал, усиливая нажим. Но не смог заглушить настоящие чувства, слишком острыми и яркими были они.
Но… если сейчас барон весь во власти навязанного чувства, этим можно воспользоваться.
- Фердинанд, пожалуйста, - я выпустила кресло и умоляюще сложила руки на груди. - Прошу, умоляю, заклинаю: если вы действительно чувствуете ко мне хоть что-то, уйдите! Мне нужно оплакать моих родных и племянника, которого я никогда не знала!
Будь я лицедеем, горожане закидали бы меня тухлыми яйцами за такое бездарное исполнение. Но одурманенный магией браслетов Штольдер поверил. И отвел взгляд.
- Простите меня, Айрис, - глухо выдавил он.
- Ы, - радостно подтвердил Гримо, наблюдавший наш спектакль из первого ряда.
- Просто отец… И Фиделия… Поймите, я не знал! Даже предположить не мог, что встречу такую девушку, как вы. Такую особенную, чистую, смелую, умную, прекрасную… - восхваления извергались из него мутным потоком, а глаза блестели, как оловянные пуговицы. - Поймите: я должен был признаться, покаяться. Чтобы это не стояло между нами…