Умение подчинить незримого духа города или крепости – вот один из моих ярко выраженных, но тайных даров: почитание духов места давно стало формальностью. Далёкие небесные, подземные и морские боги (вот в их существовании я сильно сомневаюсь, ибо их не видел) давно считаются вершителями судеб, и пока мои противники приносили жертвы и воскуряли благовония им, я под прикрытием Фероуза подкрадывался к цели, захватывал духа места, и тот вынужден был на своей территории подсуживать мне.

Не скажу, что духи сильны, но когда узнаёшь все особенности местности и тайные переходы, расположение сил противника, запасы, численность населения, когда под твоими ядрами стены становятся податливее, огонь твоих стрел воспламеняет быстрее, а источники воды по твоему велению скудеют, победить намного проще.

Дух моей столицы, Викар, очень древний, самый непокорный и буйный, он единственный умеет мне лгать и сопротивляться, он до последнего оставался верен королевской семье, из-за этого осада длилась год, а королева с дочерью сбежали. Именно из-за него я могу сдохнуть раньше времени.

Куропатки в клетке за спиной Фероуза начинают лупить крыльями, верещат, заглушая каменный треск. В свете луны отчётливо видно, как старый дом впереди кренится. Он с грохотом падает на узкую мостовую, наглухо перегораживая улицу. Обломки камней долетают до моих громадных сапожищ.

– Ты как всегда любезен, – ворчу я, уверенный, что падение старого дома устроил Викар.

Интересно, почему он не свалил их мне на голову? Соседние дома тоже начинают трещать и рушиться, перегораживая переулки и соседние улочки. Камни сухо щёлкают, мостовая подрагивает. По ощущениям, обрушился целый квартал. Наконец всё стихает.

– Он тебя обожает, – басит чужим голосом Фероуз.

– О да. – Хочется плюнуть и уйти, но если сейчас отступлюсь, Викар совсем распустится и может даже дотянется до моего белого дворца. – Пойдём в обход.

Фероуз едва слышно вздыхает. Он единственный знает о моих истинных способностях, но даже он не представляет, как сложно с Викаром. Мы ещё далеко от его сердца, но я ощущаю волны ненависти, а виски будто стягивает невидимая рука.

– Мы принесли тебе жертвы, – бросаю я в пронизанный голубоватым светом воздух, в чёрные провалы среди старых камней. – Я пришёл поговорить мирно, заплатить.

И спросить его о принцессе, но сомневаюсь, что он легко согласится её выдать (подозреваю, он должен чувствовать, если она живёт в городе). Но мне есть что ему предложить: снятие запрета на проживание в старом городе. Эти духи мест просто обожают близость людей. Подозреваю, что восемнадцать лет одиночества для старика Викара срок мизерный, но попробовать стоит.

– У меня для тебя интересное предложение, упрямец. – Мысленно ругаясь, я разворачиваюсь и шагаю вниз по улице.

– Чирр-чирр, – трепещут куропатки.

Я зол, очень зол. Я завоевал страну, но не сердце её столицы. Фероуз бурчит себе под нос, заковыристые ругательства нашей родины не раздражают, а греют. Оглядываю дома, выискивая более крепкие здания: получить по голове не хочется. Фероуз, конечно, может меня прикрыть, но зачем рисковать?

Над старыми домишками показываются крыши домов нового города.

– Стой! – визжит мужчина. – Стой!

Топот ног. Фероуз вскидывает руку, на кончиках пальцев разгорается пламя. Жестом останавливаю его: к нам кто-то бежит по перпендикулярной улице, но их, судя по звуку, двое: маленький и большой. Скорее всего, ограбление, нападение или муж решил проучить непокорную жену. Какая-нибудь не относящаяся к нам глупость.