— Давай, Кукиш, — это он мелкому говорит, — тащи куб. Сейчас я олли покажу, — а это уже мне.

Парень беспрекословно повинуется, прислоняет свой скейт к “гробику” и скрывается в недрах заброшки. Но тут же и выныривает обратно, толкает перед собой деревянный куб. Высокий, метр на метр — не меньше. Устанавливает его посередине. Музыку выключают, все притихают.

— Смотри, Кир, — начинает движение Андрей.

Он раскатывается туда-обратно. Сначала огибая куб. А потом развернувшись на самом верху щита, набирает скорость и уже не отворачивает. Сейчас ведь налетит! Я невольно вскрикиваю, но Андрей приседает и выпрыгивает вместе с доской наверх, опять парит над ней, а скейт пропеллером проворачивается несколько раз под его стопами. Налету! И все это над кубом. Приземление, удар и въезд по наклонной на половину щита. Это уже торможение. Разворот, и Андрей подъезжает ко мне под одобрительный вопль и свист.

Доска подпрыгивает ему в руку. И как он делает это?

— Ну как? — фирменная мажорская улыбочка уголком губ.

Но я, кажется, привык к ней. Не раздражаюсь. Даже нравиться стала. Как и все, что творит Красавчик.

— Ахуеть… — восторженно выдыхаю я.

Других слов у меня нет.

5. Глава 5. Не кринжуй!

— А ты чего не катаешься? — спрашивает меня Петр. — Доски нет? Мы дадим.

— Напрокат, — по-волчьи улыбается мелкий.

— Я не умею, — отвечаю без всякой задней мысли.

— Так научим, — Петр протягивает мне скейт. — Давай, не ссы. Нам тут зрители не нужны.

— Кир со мной, — напоминает Андрей.

— Заднеприводный, что ли? — ухмыляется Петр. И таким меня взглядом одаривает презрительным. — Сам научишь кататься-то? — смотрит на Андрея, но уже иначе. С обидой. Как будто ревнует.

До меня не сразу доходит, на что он намекает, а когда понимаю — происходит нечто странное. Я человек спокойный, первый в бутылку никогда не лезу. Но в этот раз такая ярость на меня накатывает, что про меня с Андреем это подумали. И даже не столько за себя — сколько за него. Пусть мы знакомы всего полдня, не друзья, но… Как эти недоебки смеют?

И я кидаюсь на Петра без предупреждения. Реакция у него хорошая, он нападение мое успешно блокирует. Кажется, еще и доволен, что драку спровоцировал.

Я, конечно, спортивными единоборствами не занимался, а Петр этот — воистину камень. Мышцы у него, как мраморные, захват крепкий. Однако, деревенские меня хорошо обучили драться, так что не поддаюсь.

— Петька, хватит! — Андрей бросается разнимать нас, толкает Петра в грудь.

На меня лезет мелкий. Я бы и с двумя не спасовал, если бы дрались по-честному. Тем более злой я как черт. Но тут — бои без правил, все на одного. Меня сзади захватывают за плечи, Петр отталкивает Андрея в сторону, с ним он явно драться не собирается, а мне припечатывает кулаком в лицо. Вспышка боли ослепляет на несколько секунд. Я бы и тут не сдался. Но меня подсекают подножкой. Валюсь на “гробик” этот ебучий. В глазах темнеет. Из носа ползет кровь. Крепко приложили…

К реальности меня возвращают осторожные прикосновения чьих-то пальцев к губам и носу.

— Кир! Ты в порядке? — Это Андрей стоит на коленях, наклонился ко мне. — Нос вроде цел… За каким хером ты полез к Петьке?

Я пытаюсь приподняться, голова противно кружится.

— Лежи! Я сейчас. — Андрей встает и уходит.

Слышу, как машину открывает. Я все же приподнимаюсь, оглядываюсь. В сарае — никого.

— Сейчас холод приложим. — Андрей возвращается с квадратным полиэтиленовым пакетом размером с ладонь. — Это из аптечки. — Он снова опускается на колени, пакет кладет на “гробик” и резко ударяет кулаком. — Давай приложим. — Действует осторожно, даже я бы сказал — нежно.