Вполне очевидно, что в этих детских сновидениях и видениях отражались ранние желания маленькой девочки, лишенной не только материального достатка, но и родительской любви. Те желания, которые находили свое воплощение в образе феи или волшебника, зовущих ее, маленькую девочку, в новую, счастливую и ранее ей неведомую жизнь. Все это настолько типично для детей, растущих в неблагополучной семье, что нет необходимости говорить о последствиях развития ребенка, испытывавшего в детстве дефицит материнской заботы и отцовской ласки. Как правило, такие дети становятся озлобленными и агрессивными или подавленными и безвольными. Однако Карина была исключением из этого правила. Вопреки дефициту любви со стороны матери и отца, девочка оказалась на удивление спокойным и уравновешенным ребенком.

По ее отрывочным воспоминаниям и детскому восприятию создавалось впечатление, что ей действительно не приходилось вступать в какие-либо конфликты ни со своими сверстниками в детском саду и начальной школе, ни со взрослыми, будь то собственные родители, воспитатели или учителя.

Оставаясь самостоятельной и самодостаточной, Карина с малых лет привыкла полагаться на свои собственные силы и не перекладывала вину на других людей, включая родителей, если у нее что-нибудь не получалось. Она жила в своем собственном мире, не пуская в него никого. В то же время девочка не была аутистом, отгороженным от внешней реальности. Другое дело, что ее безрадостное детство, – а она не могла вспомнить ни одного дня рождения, наступления Нового года или какого-нибудь события, которые доставили бы ей удовольствие, – не способствовало ее восприятию жизни в радужных тонах.

Тем не менее Карина оставалась по-своему добрым и послушным ребенком, которому легко давалась учеба и который не вызывал у посторонних людей, включая ее сверстников и учителей, какого-либо отторжения или осуждения. Скорее, напротив, знающие ее спившихся родителей, нередко оставляющих девочку голодной и плохо одетой, соседи удивлялись тому, как ребенок стал таким вежливым и отзывчивым, способным на самые добрые поступки. Впрочем, по собственным воспоминаниям Карины, в детстве она была такой тихой и незаметной, что на нее мало кто обращал внимание. И только в старших классах она почувствовала некоторое внимание со стороны сверстников, которые находили ее красивой.

На одной из сессий Карина рассказала следующий эпизод. Это было в восьмом классе. У нее не было близких подруг ни в школе, ни за ее пределами. Со многими сверстниками она поддерживала ровные, ни к чему не обязывающие отношения. Да и никто из них не стремился поближе познакомиться с ней, поскольку при всей ее доброжелательности по отношению к другим людям сверстники по непонятным для них самих причинам чувствовали какую-то невидимую границу, через которую они не могли преступить. Так вот, однажды Карина, не желая сама того, случайно услышала разговор двух одноклассниц о ней, который происходил во время перемены между уроками. Одна из них говорила другой о том, что все мальчишки из их класса втайне влюблены в Карину. Причем она говорила это без всякой зависти или злобы, как будто констатировала сам факт. В ответ на это другая девочка заметила, что в этом нет ничего удивительного, поскольку Карина действительно потрясающе красива, даже несмотря на то, что не прибегает ни к какой косметике и носит довольно скромную, явно немодную одежду.

Смущенная оттого, что невольно подслушала разговор одноклассниц о себе, Карина поспешно покинула школьный буфет, где это происходило, и пошла в свой класс. На следующем уроке она никак не могла сосредоточиться, поскольку пыталась взглянуть на себя объективно и понять, почему, как говорили ее одноклассницы, все мальчишки влюблены в нее. Придя домой из школы и застав привычную сцену беспробудного пьянства родителей, которые в отключке лежали на грязной кровати, Карина закрылась в ванной комнате и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Разумеется, она и раньше много раз видела свое отражение в нем, когда умывалась по утрам. Однако никогда не задерживалась долго перед зеркалом и не обращала особого внимания ни на свое лицо, ни на свою фигуру. И только в тот раз, после пристального разглядывания себя в зеркале, она не без изумления обнаружила, что, кажется, действительно недурна.