Вдох-выдох. Вдо-ох. Вы-ыдох.

Вдавив ладони в грудь, я пыталась помочь лёгким сокращаться.

Какая жесть. И вспомнится же… Вот же дрянь эта Серёдкина! Я ж тогда и правда будто померла! Меня Маринка с рассветом разбудила — оказалось, она трясла меня очень долго, а я не реагировала, не дышала даже. Белая, каменная, пальцы в растопырку… А потом вдруг расслабилась, задышала.

Про Катю я ей не рассказала. Марина бы сильно испугалась и винила бы себя — что спала, даже не услышала, как на соседней кровати кого-то убивают. Правда, с той ночи я стул к двери ставила — если и откроют, он шума добавит.

И с Катькой разобралась. По-приютски. Будь у неё мама — и та бы не узнала. А она и пожаловаться не могла — тогда бы все узнали, что она меня убить пыталась, а там не просто наказание или выговор от директрисы, нет, там уже колония для несовершеннолетних.

Интересно, что с ней сейчас? С таким характером наверняка ввязалась в мерзкое дело, может уже и сидит давно. Если жива.

Потёрла лицо. Сила в венах бушевала.

А ведь в ту ночь я тоже её ощущала — очень ярко, почти как сейчас. Странно, что даже тогда она никак не проявилась…

В чувства себя приводила долго. Волосы впервые за последнее время спутались, и я с мрачным смирением по прядям обмазывала их бальзамом. Вот вам и волшебная шевелюра — всё, сказочка закончилась.

Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, это разовое несчастье, я уже привыкла к послушным волосам. Сглажу ещё сама себя, надо за языком следить. И за мыслями.

До самого завтрака повторяла материалы, сегодня планировалась первая практика по ритуалистике, и нас обещали сводить в самый настоящий склеп. Что-то подсказывало, что это «сводить» было в пределах института. Не удивлюсь, если коллекция тел разной степени мёртвости обитает прямо в местных подвалах.

Ну, что гадать, сегодня и узнаю.

В столовой меня наградили особенно неприязненными взглядами. Интересно, что такого я успела натворить за ночь?

Как назло, здесь уже битком набито, и, чтобы сесть, мне нужно присоединиться к какой-нибудь компании.

— Сюда нельзя! — сразу же отшили. Ладно, нельзя так нельзя. Столов ещё много.

— Новокровкам тут не место!

Может, со следующим повезёт?

— У нас нет мест! — тут почти обидно стало. Мне думалось, хоть другие новокровки позволят мне с ними посидеть. Но нет, даже эти считали меня не достойной их общества. Вот уроды!

Новокровок в институте, как оказалось, было немало. Но вот беда, мы с ними оказались разными. Их считали «своими новокровками».

Как они добились этого статуса? Всё просто — каждая новокравка перед поступлением в КолдИн проходит ковенские экспресс-курсы. Оттуда они выходят с базовыми знаниями о колдовстве колдовском мире.

В общем, «свои новокровки» — тоже с промытыми мозгами. И ладно бы просто проковенскими были, так нет, они и местным ханжеством заражаются! Сами же без году неделя о колдовстве узнали, а на меня смотрят чуть ли не с большим высокомерием, чем местная элита.

Ладно, с элитой я загнула. Вон, как раз пялятся. У них, между прочим, свой стол — человек на двадцать. Во время обеда за этим столом заняты все места, а вот за завтраком, как сейчас — только половина. Кажется, нет старшекурсников — верхушка изволит отсыпаться. Слышала, у них была ночная практика в какой-то глуши.

Но и без них взглядов достаточно. Какие-то неизвестные (по крайней мере мне) девахи сверлили меня очень внимательно и очень раздражённо. Безумно захотелось подойти и сесть за их столик. Вот прямо очень сильно. Даже лыжи уже навострила, ещё и вопросики в голове созрели — чем моя вчерашняя ничтожность отличается от сегодняшней и за что мне такой подарок в виде повышенного градуса ненависти?