Лина медленно выдохнула... Скоро, совсем скоро, буквально через пару часов всё опять будет, как вчера: и Майкл, и его нетерпение, его умелые властные руки, и никто, никто им не помешает…

Кто-то набросил ей на плечи пальто. Она вздрогнула от неожиданности, выходя из мечтательной эйфории. Оглянулась.

Альберт, избегая смотреть ей в глаза, сухо проговорил:

— Ты дрожишь уже. Иди в офис.

Лина не знала, как дождаться конца рабочего дня, мысли то и дело возвращались к Майклу. Вот и сейчас она мечтательно улыбалась, предвкушая скорую встречу, но проходящий мимо Альберт, не глядя на неё, бросил папку на стол. Лине стало неуютно. “Да что ты ведёшь себя, словно я украла что-то!” — хотелось ей крикнуть в его напряжённую спину. Нет, конечно же, она понимала, что с ним происходит. Воспоминание о том спонтанном поцелуе было свежо и в ней, больше того, Лина признавала, что поцелуй этот оказался очень даже хорош. Пробрало её тогда до дрожи. Но на одном поцелуе жизнь не построишь… Лина была готова признать и то, что Альберт ей как минимум симпатичен, но… Он был беден. И он был аппиец, как и неудавшийся муж Лоры. Та уже хлебнула горя за свой необдуманный выбор, так что же, и Лине теперь повторить судьбу старшей сестры?

А ещё был Майкл, и он был безупречен.

Квартирка оказалась небольшой, но уютной, с дизайнерским ремонтом и новой удобной мебелью. В тот же вечер Лина собрала все свои вещи в несколько чемоданов и съехала из родительского дома, толком ничего не объяснив сестре.

Да и какое дело Лоре до её счастья? Лина не хотела делить с ней свой триумф.

Влюбленный, Майкл был щедр: из кафе неподалеку ей теперь приносили ланчи, готовить дома он тоже не разрешал. Да и зачем? После работы присылал за ней машину, и они ужинали в каком-нибудь ресторанчике. Он дал ей свою кредитку, и в первые же выходные Лина с подругой отправилась по магазинам. Шесть часов пролетели как одна минута. Подружке тоже перепало по мелочи, и она с нескрываемой завистью расспрашивала Лину о Майкле, а та с таким же нескрываемым восторгом рассказывала, упиваясь самой возможностью поговорить о нём. И покупала, покупала, покупала — словно пыталась компенсировать все свои скучные экономные годы.

Уже дома, осознав, сколько потратила на тряпки, Лина всерьёз начала переживать, что Майкл будет недоволен — но он лишь посмеивался. Сказал, что дело красивой женщины — тратить побольше, иначе зачем мужчине больше зарабатывать? Но если она чувствует себя виноватой, то искупить вину может только её дефиле в новых нарядах.

Лина никогда прежде не была так безоговорочно счастлива, Она и не заметила, как прошло две недели. И что-то начало меняться — словно незримый маятник качнулся от эйфории к тревоге.

Майкл теперь приходил погруженным в свои мысли, нервничал, на ночь больше не оставался и на все попытки поговорить только отмахивался. Лина, боясь быть настойчивой, поначалу уговаривала себя, что Майкл просто устаёт на работе — или же дети что-то натворили. Но к концу недели она не выдержала — и в спокойную минуту, обняв его, сидящего, со спины, осторожно поинтересовалась, всё ли в порядке.

Майкл с минуту молчал, только поглаживал её по рукам: медленно — не лаская, а словно выполняя механическое действие.

Потом он начал говорить.

Его вызвали свидетелем в Комиссию по Этике. Слушание состоится в начале декабря, а выборы — уже в январе. Премьер Стюарт не пощадит ни бывшего главного прокурора, ни своих же соратников, сделает всё, чтобы выйти сухим из воды.

Майкл мягко разомкнул её объятия, подался вперёд, облокотился на столешницу и закрыл лицо руками.