— Я тебе и билет уже купила...

Вздохнув, Альберт покорился судьбе.

До приморского городка он добрался ближе к полудню. Найти нужный магазинчик в новом районе оказалось делом совсем не простым. Мать написала «прилавок 15», но длинные торговые ряды никто не удосужился обозначить табличками. Тратить половину дня на бесплодные поиски Альберту вовсе не улыбалось. Он подошел к старичку, торгующему фруктами, и спросил, где тут можно купить осетрину. Тот махнул в сторону павильонов, и Альберта тут же оттеснили в сторону.

Минут через десять расспросов и блужданий он таки нашёл маленький магазинчик «Красный фартук» — его лого изображало большущую рыбину с половником и в фартуке. Было там на редкость безлюдно — цены кусались. Альберт привык, что в Оресте рыба продавалась “фермерская”, и, при его неприхотливых вкусах, не жаловался. Но в “Красном Фартуке” выращенную на фермах рыбу не продавали. И даже консервы, уложенные пирамидками на стелажах, изготавляли из самых свежих морских продуктов.

А вот «холодная» витрина буквально приковывала к себе взгляд. Чего здесь только не было!

На стеклянной посуде, среди салатных листьев и пучков свежей зелени, вальяжно разлеглись клешнятые омары и крупные, в половину ладони, королевские креветки. На синих, расписанных национальным орнаментом тарелках круглились медальоны мидий — уже раскрытых, запечённых со специями. Сочащиеся жирным соком балыки из красной рыбы перемежались плетёными из копчёного сыра «косичками». Украшали все это великолепие расставленные поверху витрины корзинки, заполненные яркими овощами и зеленью.

Сидящая за прилавком девушка листала какой-то молодежный журнал c пёстрой обложкой. Альберт не без сожаления подумал, что будь у него время на такие увеселения юности, ему сейчас нашлось бы о чем поддержать с девушкой беседу. А поболтать с ней он бы не отказался, девушка была очень привлекательной. Пухлогубая, с пышными темными волосами, яркая и чувственная — настоящая дочь Юга. С трудом отводя взгляд от глубокого декольте ее майки, Альберт подумал, не специально ли мать послала его сюда, не было ли это очередным ее сговором с какими-нибудь дальними родственниками. Девушка, впрочем, и сама по себе была чудо как хороша.

Она подняла на Альберта прозрачные серые глаза и улыбнулась:

— У нас самая лучшая рыба.

— Да, я вижу... — Он покрутил головой, выражая восхищение. — Но мне нужен копчёный осётр.

Она разом потеряла интерес. «Не сезон», — сказала как отрезала. А то Альберт сам не знал.

Покрутившись, он вышел на улицу. Холодный ветер принес запах моря и продрал до костей. Альберт запахнул ворот пальто и пожалел, что не захватил с собой шарф. Надо было возвращаться на железнодорожную станцию: ну, нет осетра — что ему, самому ловить эту гребаную рыбу? Пусть мать и тетушка Сарида выкручиваются сами, как хотят. Говорят, в Бадкуре есть умельцы, которые могут за осетра камбалу выдать — конечно, используют вкусовые добавки, но это уже не его проблема.

С парковки открывался вид на море и горы. Несмотря на холод, Альберт не смог отказать себе в удовольствии: замер, глубоко вдохнул и почувствовал, как земля под ногами словно бы источает некую силу. Силу предков? Посмеялся над собой: рановато для его двадцати пяти мыслить такими замшелыми категориями — но это внезапное ощущение единения хотелось продлить. Он даже разозлился, когда ход его мыслей прервал подъехавший школьный автобус. Оттуда, к его удивлению, высыпала пестрая толпа из пожилых мужчин и женщин: кто-то из них нес в охапку дрова, кто-то — подносы с салатами, кто-то — коробки с пивом, одна же особо колоритная бабка тащила огромное алюминиевое ведро — похоже, увесистое. Альберт сразу обратил на нее внимание — на ней был полушубок с вышивкой на спине, и он узнал эти узоры. Старейшина.