По-южному реактивный, Альберт невольно вскинулся. Да, Джулиус был Джулиусом. Ни для кого в офисе не были секретом его сексуальные предпочтения, но большее, что он себе позволял, это орать на своих младших юристов и называть всех идиотами. Предположение Лины вызвало у Альберта почти физическое отвращение.

Он сделал шаг вперёд:

– Никогда не говори так, слышишь?

Она ступила навстречу из полумрака в полоску света, улыбаясь одновременно дерзко и невинно. Ему тут же стало неловко за вспышку и грубый тон.

– Но ты мне нравишься больше твоего предшественника… Ты хотя бы руки не распускаешь.

Лина ещё подошла к нему, и теперь они стояли так близко, что она не могла не видеть его лицо.

– Нет, пожалуй, я отсюда никуда не уволюсь. Джулиуса и нашего старенького Гранта я не интересую, а если ты или Роджер хоть пальцем меня тронете … -- тут она совсем уже сморщила нос от нестерпимого желания расхохотаться, -- Джулиус вас отымеет. Обоих.

– Да ну тебя! – выругался Альберт в сердцах и тут же добавил: – Тебя проводить?

– Нет, сестра заедет. Подвезти тебя?

– Да ладно, я пройдусь. Голова разболелась.

Альберту хотелось прогуляться. Велосипед в этот раз он решил оставить возле офиса. Конечно, тросовый замок воришки могли перекусить кабелерзом в считанные секунды, но Альберт понадеялся, что старое ржавое транспортное средство, которому давно уже пора на помойку, никого не привлечёт. Завтра Альберт проснётся пораньше и пройдётся пешком до работы, после работы уже и заберёт велик.

Разговор с Линой его одновременно и разозлил, и позабавил. Накинув потёртое пальто с залоснившимися локтями, которое купил прошлой весной на блошином рынке и теперь старательно скрывал от внимательного взгляда босса, Альберт вышел на улицу. Хотелось чего-то радостного, яркого – такого, как дома, в Бадкуре. Он поёжился от резкого порыва ветра, запахнул плотнее пальто и почти бегом направился в ближайший супермаркет. Разом перемахнув огромную лужу на входе, вошёл в магазин – и голову слегка повело от вкусных запахов и уютного тепла.

Есть он хотел постоянно. Экономить приходилось на всём, и нынешнюю спонтанную покупку с точки зрения на ладан дышащего бюджета хорошей идеей назвать было трудно. Но Альберт очень любил апельсины – свой личный вкус и запах счастливого детства. Взял три, порадовался, что очереди не такие длинные, как обычно – и уже у кассы в стоящем перед ним человеке узнал утреннего посетителя. Вступать в разговор не хотелось, но тот, обернувшись, расплылся в довольной улыбке:

– Ба, чувачок, да ты ли это? Тяжёлый день? Рожа у тебя вытянутая, будто её спецом растягивали.

«Да все из-за тебя, придурок», – подумал Альберт, но ничего не ответил, только кивнул и улыбнулся. Незнакомец ещё раз внимательно окинул его с ног до головы; взгляд его неожиданно смягчился:

– Тут отличная кофейня за углом. Выпьем кофе? Даже представить не можешь, как я тебе благодарен. Не поверишь, сколько раз я пытался пробиться к самому Джулиусу Доуну. Его секретарша только мою фамилию услышит, сразу отвечает, что он занят.

Он протянул руку Альберту:

– Лео Дробински. Пойдём, я угощаю!

Его имя Альберту ровным счётом ничего не говорило. Он представился в ответ и, едва они расплатились, не без любопытства последовал за своим новым знакомым.

По дороге они перебросились парой фраз о том, какая паршивая погодка стоит целую неделю, и как глупо тангроссцы профукали победу в последнем матче, а уже в кофейне, протягивая Альберту кофе в бумажном стаканчике, Лео неожиданно произнёс серьёзным тоном: