Потом перевёл тяжёлый взгляд на Альберта и медленно процедил:

— Я ра-бо-таю... Ты омурлел? У меня весь день расписан по минутам. Какого чёрта ты приводишь ко мне в кабинет людей без предварительной записи?

До Альберта наконец дошло, что такой промах Джулиус запомнит месяца на три и сделает всё, чтобы превратить его жизнь в ад. Но Джулиус, обращавшийся со своими работниками, как бобер с древесиной, оставляя от них к концу дня одни измождённые опилки, с клиентами умел быть ласковым и даже льстивым. Отказать потенциальному клиенту, уже стоявшему на пороге кабинета, он посчитал бы ошибкой. Кто знает, что это за клиент и откуда?

— Иди. Скажи им, чтобы поднялись.

5. Глава 5

Остаток дня Альберт тенью передвигался от кабинета к кабинету, стараясь не попадаться шефу на глаза. Экзекуция нерадивого сотрудника состоялась ближе к вечеру, когда шеф был в особо скверном настроении. Лаккару пригласили на ковёр, где ему припомнили всё: и разогретую в микроволновке печень (которую сам же Альберт потом отскребывал от стенок), и утреннее опоздание на полминуты, и то, как он, аппиец, должен быть благодарен Доуну и Гранту по гроб жизни. Какая ещё фирма в Левантидах отличается такими прогрессивными взглядами, чтобы взять юриста-аппийца на работу? Тем более настолько бездарного и бесполезного?

– Уволю, и укатишь в свою дыру! – прошипел напоследок Джулиус, исчерпав запасы яда, и откинулся на спинку кресла с предельно усталым видом. Поняв, что экзекуция закончилась, Альберт пробормотал последнее спутанное: «Да, мистер Доун, я всё понял, этого больше не повторится», и вышмыгнул из кабинета.

Было противно от собственных потных ладоней. Кровь постепенно отливала от щёк.

Он сбежал вниз по лестнице, желая побыстрее захлопнуть дверь офиса и оказаться на улице, но в полумраке холла увидел Лину. Стоя к нему спиной, она поливала офисные монстеры из смешной оранжевой лейки в виде слонёнка и тихонько мурлыкала себе под нос, напевая модный шлягер.

Альберт замер. Высокая и стройная, в этот момент она показалась ему девочкой, хрупкой и нуждающейся в защите.

– Ну и красотка же ты! – Он сам не понял, как эти слова сорвались с губ.

Но Лина никак не отреагировала, продолжая возиться с цветами, лишь чуть громче запела. Альберт понял, что она в наушниках.

Что делало Лину такой притягательной для него самого, для Роджера, для клиентов конторы, что делало её причиной безотчётной зависти нечастых посетительниц, Альберт не знал. Мало ли красивых девчонок в Левантидах, с такой же копной волос, с такими же глубокими синими глазами, с длинными ресницами и пухлыми губами, с телом, которым ему хотелось наслаждаться бесконечно? Он не задавался такими вопросами. Лина была Еленой Троянской, он бы начал войну из-за неё, но вот уже сотни лет никто не начинал войну из-за женщин, и Альберт не очень хотел нарушать эту добрую традицию.

Он шагнул к выходу, но прежде, чем успел открыть дверь, Лина его окликнула.

– Ты знаешь, что он тебя не уволит? Ну, может если ты совсем накосячишь, а так – пошумит и забудет.

– Ты про Джулиуса? Сомневаюсь...

Ох, напрасно она его окликнула, напрасно. Уходить тут же расхотелось. На улице почти полностью стемнело, оранжеватый свет фонарей падал через оконные стёкла, во всех кабинетах уже был погашен свет, а единственной лампы в офисе старика Гранта не хватало, чтобы осветить их лица. Но Лина казалась Альберту едва мерцающим маяком, и он в глубине души обрадовался, что она сейчас не видит выражение его лица.

– Даже не сомневайся. Ты не заметил, как он нас подобрал? Как щенят по цвету к мебели в своём офисе: ты – брюнет, Роджер – рыжий, я – блондинка. – Она довольно рассмеялась собственной шутке. – Плюс, твой предшественник тоже был брюнетом, так что делай выводы.