— Представителю сексуальных меньшинств это трудно будет сделать.

— В смысле? — не переставая сиять беспечностью, немного сводит брови.

— В буквальном. Или ты не знал, что все в курсе о твоих сексуальных предпочтениях? Ты сначала себе помоги! — не даю ему даже возможность ответить. — Капец, ну ты нашёл чё ляпнуть! Да ещё и кому?! Пара закончится не успеет, как все всё будут знать!

— На то и расчёт.

— Значит так, — крепче прижимаю стопку методичек к груди, как бы отгораживаясь, и смотрю по сторонам на перекошенные лица. Лишь бы никто снимать не начал. — Больше не смей ко мне подходить! Ясно?

Огибаю его и вхожу в аудиторию следом за преподавателем. Быстренько раскидываю по партам учебные пособия, стараясь не обращать внимания на изумлённо-недоверчивые взгляды и насмешливые шёпотки.

Как только сажусь на своё место, Лена низко наклоняется и частит на ухо:

— Ты что, правда, встречалась с Артёмом Самариным?! Почему не рассказала? Офигеть! Вот это ты тихушница! Я-то думала, мы подруги, — обиженно дует губы.

— Не рассказала, потому что такого не было!

Лена недоверчиво хмыкает и утыкается в телефон.

Всё-таки узнал... Что предпримет? Визитку интересно сохранил? Хотя он сказал, что помочь хочет.

Ладно, всё потом! Старательно отсеиваю ненужные мысли, что не так легко, и приступаю к выполнению самостоятельной по зловещему матанализу. Даже Востриков, прилично опоздавший и нагло ввалившийся, не привлекает моего внимания.

В перерыве перед последней парой сдаю работу и выдыхаю. Вроде на четвёрку написала. Главное, не два и не пять. Не выделяться! Нельзя забывать составляющую моей свободы — быть середнячком во всём. Правда, индюк-Артём мне всё чуть не запорол.

Облокачиваюсь о парту и кладу голову на сцепленные руки. Глаза дико режет от усталости и недосыпа.

— Кого?! Самарин и наша лошкирия?! — слышу противный голос Андрея, сжимаю зубы в бессильной ярости, но голову не понимаю. Тотальный игнор. — Зачётный пранк! Считай, я поржал. Ну ни хрена ты, Артёмова, губу раскатала! Я бы на месте Тёмыча заставил горько пожалеть этот болтливый рот, — и ржёт как конь.

Делаю медленный, глубокий вдох и выдох. Снова вдох и выдох…

Сейчас он переварит эту новость и отстанет от меня. Когда там уже перерыв кончится и препод придёт?

— Это не она. Говорят, Самарин сам сказал, что они встречаются, — поясняет Аня Куприна, вызывая у меня зубовный скрежет.

Встречаются?! Он сказал, что я его бывшая. То есть встречались. Да и вообще всё это наглая ложь! — так и рвётся из меня, но я упрямо стискиваю зубы. Старательно делаю вид, что меня всё это не касается.

— Да ну нах?!

Слышу, он довольно резко поднимается и подходит ко мне. Парта прогибается под тяжестью его тела, — видать, задницей усаживается на край.

7. Глава 7

Устало убираю руки от лица и поднимаю голову. Стараюсь вложить в свой взгляд всё безразличие, на которое только способна.

— Это правда? — буравит жёстоким прищуром холодных серых глаз с явной угрозой, ненавистью и брезгливостью.

— Если я скажу правду, — как ни странно, но мой голос звучит спокойно и уверенно, хотя изнутри начинает потряхивать, — мне всё равно никто не поверит.

Поднимаю руку и небрежно отбрасываю прядь волос, что так настырно лезет на очки. Андрей резко хватает меня за кисть, больно сжимая, и притягивает к своему лицу.

Ох, что-то новенькое! Он никогда раньше подобного себе не позволял. На шею руку забрасывал довольно грубо и пренебрежительно, мог плечом пихнуть, но физическую боль не причинял. Сейчас же я отчётливо чувствую его впившиеся в кожу запястья пальцы. Больно. Наверное, даже синяки останутся.