— Да ты, видать, совсем кукухой потекла. И не только ей. Он на тебя даже не посмотрит, не то что…Ты кем себя вообще возомнила, а?! — рычит и прищуривает осатанелый взгляд.

Лена даже с места подскакивает, но сделать так ничего и не решается. Стоит в нерешительности, мнётся, но не встревает. Впрочем, как и всё остальные.

Я же просто молча смотрю на него в упор и чувствую, как меня начинает переполнять ненависть и гнев. Но показывать истинных чувств нельзя. Иначе этот энергетический вампир никогда от меня не отстанет. Делаю медленный, глубокий вдох и лениво усмехаюсь. Не без труда, но всем своим видом даю понять, насколько мне побоку его трепыхания. Он стискивает руку сильнее и выплёвывает:

— Ты даже не синий чулок. Синий — для тебя слишком яркий, насыщенный. Ты серая, блёклая пыль. Вроде незаметная, но жутко раздражающая своим существованием.

— И чего это вдруг пыль вроде меня вызывает столько эмоций? — спокойно произношу и делаю вид, что сдерживаю улыбку.

Он теряется на миг. Глаза начинают бегать по моему лицу, и хватка ослабевает. А после резко отпрянул с брезгливым выражением лица. Даже руку, которой удерживал меня, тщательно вытирает о джинсы. Словно касался не меня, а какой-то грязи. Хотя мне тоже нестерпимо и как можно скорее хочется пошёркать руку с мылом. Смыть с предплечья его мерзкий след.

— Да бесишь просто. И на пыль у меня аллергия.

— Тогда тебе лучше держаться от меня подальше.

— Это точно. Так-то ещё и нарваться на Самарина теперь можно. Одной аллергией не отделаешься, — ржёт Кирилл Меньшиков, неожиданно поддакивая мне, за что мгновенно словесно огребает.

— Захлопнись, анчоус! — рявкает на него и возвращается на место.

— Да гон всё это! Никогда в жизни не поверю, — кривится Вика. — Тёмыч и эта?! Это же днище какое!

Дальше уже стараюсь не слушать. Выходит не очень. Не могу сказать, что меня совсем не задевают их слова. Обидно, конечно. Но по сравнению с моими остальными проблемами всё это агуканье младенца.

Меня больше заботит, что Артёму так легко удалось привлечь ко мне ненужный сторонний интерес. И чем всё это может мне грозить? Хотя надо признать, я и сама не справилась с поставленной задачей, учитывая травлю Вострикова и его подвывал.

На деле, оказывается, всё гораздо сложнее, чем в теории.

Вот чёрт, если бы не Андрей с Самариным, всё могло бы быть очень даже сносно.

Следующие два дня я старательно избегаю встреч с Артёмом. Выучила его расписание, всех людей с кем он общается, места, в которых он бывает чаще, дабы свести на нет даже мизерный шанс столкновения с ним в стенах универа.

За подробную информацию спасибо Лене! Она, конечно, странновато поглядывала на меня, но помогла здорово.

Мне казалось, мой план должен сработать.

Но нифига подобного!

У меня вообще сложилось впечатление, что чем усерднее я от Самарина убегаю, тем старательнее он ищет меня.

А ещё меня порядком достали все эти любопытные рожи, готовые рассматривать меня под лупой в поисках ответа на главный вопрос всего универа последние два дня: «Что Артём Самарин нашёл в этой амёбе?».

Чувствую себя главным экспонатом на выставке убогих. Честно говоря, мало приятного. Поскорее бы выходные, что ли. Надеюсь, их пыл остынет.

А то у меня уже скоро невроз начнётся. И всё благодаря словесному недержанию Самарина. Прибила бы гадёныша!

Но его я, кстати, тоже динамлю. На все попытки завести со мной разговор где бы то ни было, просто молча ухожу. Или скрываюсь до того, как он подойдёт.

Востриков неожиданно затих. Что странно. Очередную пакость готовит? Всё чаще ловлю на себе его волчьи, по-другому и не скажешь, взгляды. Надо быть начеку.