О да… Он прекрасно помнил те времена, когда воспользоваться своим правом господина этих мест не составляло для него никакого труда и никаких моральных сомнений. Наоборот – молодой дракон считал, что осчастливливает местных дев, одаряя их своим высочайшим вниманием. Спасает от скучной и убогой супружеской жизни, от бесконечных уборок, готовок, этих несносных, сопливых детей... А, после, когда изможденные его неуемной страстью, они увядали, делает их жизнь… разнообразной – отдавая в гаремы драконов пониже его рангом.

Их слезы и мольбы он считал глупостью и притворством, а разбитые сердца и воздетые к нему руки перед самым расставанием – нечто вроде прощального виляния хвостом у собаки, когда он дарил кому-нибудь очередного породистого пса.

Но всё это уже в прошлом. Невинные девы давно перестали волновать его воображение, отдав первенство опытности зрелых любовниц. Все эти белоснежные чулочки, изящные туфельки в которых девы еле-еле могли ходить, их бледные молодые тела, затянутые в слишком узкие корсеты, стыдливо прикрытые руками груди… Ужимки, манерничанья, попытки соблюдать этикет, даже когда лежали перед ним голые, с ногами выше головы…

Всё это надоело, обрыдло до оскомины.

А потом… потом ему стало глубоко плевать на большинство женщин этого мира, как, впрочем, и на сам этот мир в целом.

До сегодняшнего дня – пока не появилась эта нахальная молодая купчиха, готовая сама отдать ему то, что когда-то он отбирал по праву сильного. Так с какой же стати он из-за этого расстраивается? Какое ему дело до того, что прекрасное создание оказалось продажной шлюхой?

– Ну так что? – рявкнул он, возвращая их в первоначальный тон беседы. – Знаешь, в чем суть моего Права Дракона? Готова нацепить ошейник и стать моей игрушкой на долгие годы? Моей рабыней, согласной на любой каприз? Подстилкой для меня и моих гостей?

Он говорил это, с каждым словом приближаясь к девушке всё ближе, постепенно отодвигая ее к стене – пока его руки не уперлись в стену за ее головой. Глаза бедняжки при его приближении всё больше и больше ширились, на виске явственно появилась капелька пота, а от ее челюсти Эдвин с удовлетворением услышал звук, напоминающий стук зуба о зуб. Ага! Дрожит? Стучит зубами? Вот и поделом ей, негоднице!

Икнув от страха, Адриана люто замотала головой.

– Нет-нет! Конечно, я не за тем пришла! Вы просто… не дали мне договорить, милорд! Я хотела попросить вас не похищать меня, а… сделать вид, что похитили! Дали бы знать, что решили вновь воспользоваться Правом Дракона – как в прежние времена… А потом… потом за мной приехал бы Рикард, и спас меня, сразившись с драконом! – девушка изобразила пальцами кавычки. – И дядюшке ничего не осталось бы, кроме как выдать меня за него – барон Липкес ведь никогда не согласится рискнуть жизнью ради невесты! А Рикард согласится! Но это всё будет понарошку, ведь вы меня и так отпустите, правда, милорд?

Чувствуя, как от всего этого бреда его крыша поплыла куда-то вслед за стаей гусей, его светлость прокашлялся. Потом поправил на шее слишком плотную повязку-галстук. И, наконец, выкрикнул осиплым голосом прямо ей в лицо:

– Что?!

– О, господин дракон, это не так сложно выполнить, как кажется… – залепетала Адрина, хватая его за рукав, но он в гневе вырвался, отпихивая ее к стене.

– Что ты несешь, ненормальная ты девица! Тебя лечить надо, а не замуж выдавать! С какой стати мне всё это нужно?! Как тебе вообще могла прийти в голову настолько безумная идея? Но ладно идея! Как ты посмела прийти ко мне и требовать ее выполнения! Ты знаешь, что я могу с тобой сделать за такую наглость?