— Замуж ей предложили выйти, — словно издалека послышался Танькин шепот. — Понимаете?

— Эка невидаль, — хмыкнула Ткачук, — так что ж теперь, всю силу в гадание надо вбухать? Татьяна, стыдно должно быть, ты ведь знаешь, что такие штуки опасные: грань настолько тонкая, что можно и не вернуться.

— Да тут и жених, кхм, — Танька резко замолчала.

Я хотела сказать, что жених у нас не просто «кхм», а жутко наглый, самоуверенный, опытный, могущественный, и как это не прискорбно — старый. Однако губы почему-то не слушались, накатила странная апатия и всепоглощающая лень; сказать слово — просто нереально.

— И кто? — хмуро поинтересовалась Александра Евгеньевна.

— Чугайстрин. Старший.

Злыдня присвистнула. При этом так звонко, что я невольно позавидовала. Уж сколько пыталась, а толку — ноль. Васька вечно подкалывает меня, потому что сам может соловьем высвистывать, а я — нет. А ведь соловейко — такое красивое заклинание.

Больше не говорили, а я как-то быстро провалилась в глубокий сон. И снились в этот раз не зеленые горы, и не глубокое озеро, а бескрайнее небо, усыпанное звездами. Маленький домик в уютной долине, звон цимбал и шум ветра, и еще чьи-то бесконечно серьезные и грустные глаза. И не разобрать: то ли серые, как осенние тучи, то ли черные-черные, как полтавская ночь. Внутри становилось страшно и сладко одновременно, вместе с тем приходило осознание, что ждать помощи неоткуда и справиться со всем нужно самой…

Но, может, и не сон? Я вдруг поняла, что сижу на кровати в том самом уютном домике. Рядом свернулся черный кот и раскатисто урчит. Здесь немного пыльно, но не так страшно. Явно холостяцкое жилище: кот еще к полу не прилипает, но скоро будет.

Я встала и огляделась: деревянный стол, печь, ранее явно разрисованная цветами, теперь же краски совсем выцвели. Над входом подковка, над ней — вышитый красным и черным рушник. Так обычно иконы украшают, только тут, видимо, живут не христиане. Все помещение какое-то старое, даже можно сказать — древнее. И в то же время кровать вполне современная, шкаф — тоже. В нем стоит множество книг, в углу — плоский плазменный экран. Не удивлюсь, если где-то обнаружится ноутбук.

Котяра потянулся, подошел ко мне и потерся о колено.

— Мр-р?

В вопросе так и слышалось: «Привет, гостьюшка! Чего расселась, давай, корми меня. Не-мед-ленно!». Кормить его, конечно, было нечем, но…

Я чуть нахмурилась и принялась исследовать помещение более детально. Возможно, где спрятался холодильник? Подойдя к печи, осмотрела ее и заметила в стене странное углубление. Коснулась рукой, что-то звонко щелкнуло. Ойкнув, я заметила, как в сторону отъехала дверка, и на меня пахнуло холодом. Охнула от изумления и увидела несколько белых полок, на которых расположились продукты.

Котяра терся о мои ноги, обвивал их хвостом и громко урчал.

— Так, сейчас что-нибудь сообразим, — сообщила я зверю и нырнула за едой.

Почему-то не казалось, что я делаю что-то неверно. Наоборот — так и должно было быть. К тому же почему-то есть и самой хотелось зверски. Что ж, в наличии мясо, картошка, грибы — отлично. Плиты не вижу, но зато имеется печь. На ней стоит несколько глиняных горшочков — годится. И вода вон в кадке налита, сейчас выкрутимся.

Дело пошло быстро, словно я все время только тем и занималась, что готовила в таких условиях. Споро устроив все в печи, снова огляделась и покачала головой. Уборка тут тоже не помешает. Щелкнула пальцами, призывая легкий ветерок, однако ничего не вышло. Чуть нахмурилась: что тут, магия не работает? Ладно, сделаем руками, чай не принцесса.