— Ох, Олав, получишь ты от меня! — недовольно качая головой, замерла и с удивлением прислушалась к странной тишине.

Широкий и просторный двор сейчас утопал в кружевной тени деревьев. Раскидистые кусты калины теснились у калитки, загораживая часть улицы. С трудом можно было разглядеть тех, кто хотел подойти к нашему дому.

Смех Олава раздался из дома подобно звону ярмарочных колокольчиков. 

Тётушку я нашла у крыльца. Вива сидела на колченогом табурете и молча отдувалась, утирая покрасневшее лицо концами светлого расшитого платка, покрывающего её голову. 

— Тётушка? — топая ногами, стряхивала налипшую землю. — Что-то случилось? Почему вы тут сидите одна? Почему Олав в доме один?

— Кара, милая, это ты? — тётушка громко переспросила, будто и не видела меня.

— Да, тётушка.

— Ах, Олав забрал игрушку и убежал. Он такой озорник…

Я подошла ближе, разглядывая тётушку Виву. Она казалась мне не только сильно обеспокоенной, но и немного чудной. Будто увидела что-то. Или услышала.

— Тётя…

Теперь и на меня напало странное оцепенение. На коленях моей родной тётки лежали свёртки, обернутые пёстрой тканью и перевязанные широкими лентами. 

Задатки. 

Так много… Почему их так много?!

Один. Два. Три. Четыре… Пятый лежал на траве. Рядом лежал шестой.

— Тётушка, это точно мне?

— Тебе, Кара. Это твои задатки, Кара. Все до единого. И Олаву перепало. 

— Кто же так постарался? Хорк? Он? — только от одной уничижающей меня мысли гнвено взвилась. — Я сказала, что не пойду за него!

— Нет, не от него. Вернее, не все от него. От Хорка всего два. 

Я едва под калину не рухнула, так поспешила спрятаться под её нежными и заботливыми ветками. 

— А… остальные?

— Кара, скажи мне, милая, ты… 

Ох! Я поняла о чем подумала тётушка. Прекрасно поняла! Неужели она могла такое допустить? 

— Нет, тётушка. Я не хочу увидеть наши ворота в дегте. И я честно не понимаю, откуда столько задатков. Их должно было быть два, не больше. Эйгиль и Хорк, — не выдержала и осела в прохладную траву. Теребя косу, разглядывала подол платья, боясь поднять глаза. Тётушка что-то недоговаривала. — Почему их так много?

— Он.

— Он? — скосила взгляд и нахмурилась: тётушка явно была не в себе. — Кто он?

— Доброго дня, — зычный мужской голос заставил меня вздрогнуть. — Доброго дня, хозяйка!

Калитка скрипнула несмазанными петлями и рассохшимся деревом: не было твёрдой руки, не было хозяина в этом доме. 

Склонившись, выглянула и посмотрела на незнакомца. 

Высокий сухощавый мужчина в пыльном сюртуке хлопал себя по бокам и ухмылялся. Гость сделал шаг вперёд, показав мне совсем новенькие сапоги, которые так не шли к потрёпанной одежде. 

— Доброго… — я пробормотала, вставая на колени. Тётушка даже не шелохнулась. Только глаза прикрыла. — Вы кого-то ищите?

— А, вот вы где! — мужчина бодро шагнул ко мне и склонился, заглядывая под раскидистый куст калины. 

Незнакомец был немолодым. Немного куцая борода блестела серебром седины. Вьющиеся тёмные волосы, припорошенные пылью, тоже казались жёсткими и колючими из-за неё. Морщинистое лицо выглядело добродушным. Серо-голубые глаза дарили мне внимательный лучистый взгляд. 

Обнажив ряд ровных зубов, незнакомец тихо усмехнулся и протянул мне руку.

— Вы — дочь Ингвуда?

Во рту всё пересохло. Если бы я не держалась за тёплую мужскую ладонь, то точно бы завалилась навзничь в злополучную калину.

— Кто вы?

— Но, обо всем по порядку. Не спешите.

Тётушка уже встала и, оставив задатки на табурете, направилась к дому, едва пошатываясь как от усталости.

Это она.

— Что? Вы что-то сказали? — я мотнула головой, хмуро улыбаясь.