— Отстань! — загоревшись злостью, мотнула головой и попыталась высвободиться из тесных объятий. — Хорк, прекрати!

— Кара, тебе не понравились бусы?

Ну он и шкурник! Ему на всех и все плевать! Думает, раз богат, так может девками крутить? Как бы не так! Я ему не Эрна, не та, что будет вешаться на шею. Или это уже и самому Хорку надоело? 

По спине пополз мерзкий сухой холодок.

Что же мне, любовь изображать, чтобы он отстал? Я так не могу! Он мне противен.

— Хорк!

Руки парня уже торопливо забирались под сарафан, намереваясь всласть пощупать мои ноги. Прижимаясь ко мне, Хорк не давал встать с травы, награждая меня гадкими поцелуями.

— Завтра ты будешь моей.

— Нет, — громко бормотала, уворачиваясь от липких, влажных губ.

— Да!

— Нет! — изловчившись, ткнула локтем Хорка и ужом выползла из-под широкоплечего парня. Я вся измазалась в земле и траве. — Хорк, отстань. Тебе мой венок не достанется, слышишь? Ты прекрасно это знаешь.

— А тётке твоей я нравлюсь, — Хорк уже сидел и жадно осматривал меня. — Ей решать, не тебе.

— Я вздорная и упрямая. С чего мне тётку слушаться?

— Стала богачкой и сразу носом воротишь?

— А ты не воротишь? — сердито дула губы, шумно дыша. — Выбрал бы кого получше. Чего прицепился.

— Влюбился! Нравишься ты мне, Кара, нравишься.

— Ну тебя!

Мне на его любовь было плевать. Вот уж кто мне был полностью безразличен, так это Хорк. Пусть даже будет самый богатый, самый красивый на деревне. Эрна на это велась. А гнильцу его никто не видел.

Это же надо было в такой вечер за девицами подглядывать! Еще и с поцелуями лезет. Нахальства и смелости Хорку не занимать.

А Тормуд, мой старший брат, так красиво ухаживал за Аделой. Каждый вечер гулял с ней, рассказывал смешные истории. Всегда норовил сделать что-нибудь в кузне отца и подарить ей, пусть даже какую-нибудь гнутую безделушку. А как он её защищал! Не везло тому, кто обижал Аделу. Тормуд даже с отцом её спорил, когда тот был слишком строг со своей дочерью. 

Мой брат искренне любил Аделу и желал ей только самого лучшего.

Хорк же любил только себя. И никого не уважал. А красота и богатство делали его жутко гадким. Хорк искал себе не жену, а монетку, которую легко сжать в кулаке и спрятать за пазуху. 

— Как нравлюсь, так и разонравлюсь. 

— Кара… — Хорк назвал моё имя с такой злостью и недовольством, что я вжала голову в плечи и принялась ползти к дому. 

Парень снова попытался на меня навалиться, но я успела добраться до стены и сесть:

— Я сейчас закричу! И оправдывайся потом перед всеми нами.

В светлых глазах Хорка промелькнуло недовольство. Нет, ни меня, ни других девушек он не боялся. Но вот позора хлебнуть перед всей деревней ему совсем не хотелось.

Парень нехотя встал и отряхнулся, поправил русые кудри. Широкая но злобная ухмылка не сулила мне ничего хорошего.

— Завтра Вальская ночь, Кара. Мы с тобой встретимся у пруда. Обязательно встретимся! Там-то нам никто не помешает… — Хорк улыбнулся так широко, что мне стало не по себе. — Завтра я тебя обязательно отыщу. И не вздумай прятаться, Кара. 

От такой угрозы и вовсе поплохело. Я прижалась к ещё теплой стене дома, хранившей ласку солнечных лучей. Днём было спокойнее. Не было страшных теней, не было этого загадочного волка, не было пугающего меня Хорка. Он и близко не смел ко мне подходить на людях. А как только стемнело, сразу решительности набрался и под юбку полез. На что он рассчитывал?

Хорк в последний раз посмотрел на меня и направился к кустам. Оборачиваясь и сердито зыркая на меня, парень внезапно замер у примятых веток, ровно там, где я так усердно пыталась его пнуть. Хорк что-то поднял с земли и с силой кинул к моим ногам.