— Как, по-твоему, вечность — это дар или проклятие? — спросила Камелия.

Я надолго задумалась, мучительно подбирая слова, потом медленно заговорила:

— С одной стороны, это несомненный дар, ведь можно провести вечность со своими близкими… Ты не увидишь, как их изматывает старость и забирает смерть, но все это, конечно, при условии, что эти самые близкие не будут тебе сильно досаждать, потому что родственники бывают те еще… — Тут я вспомнила Маркуса и внутренне вздрогнула. — И можно видеть, как меняется мир, и меняться самой, каждый день открывая что-то новое…

Эльфийки напряженно ждали продолжения.

— А с другой? — поторопила меня Камелия.

— Это проклятие, потому что уже нечему удивляться… а мир наверняка не кажется таким уж переменчивым…

Мы немного помолчали.

— Вечность не кажется такой заманчивой, когда у тебя нет самого главного, — наконец проговорила Камелия.

— А что у эльфов самое главное? — спросила я, мысленно перебирая то одно, то другое.

— То же, что и у людей: дети, — выдохнули эльфийки одновременно.

Так вот почему это место показалось мне столь тихим! В нем отсутствовал главный источник шума.

— А что случилось с эльфийскими детишками? У ваших мужчин есть проблемы по этой части? Могу посоветовать кое-какие травы. Я в этом кое-что смыслю.

Эльфийки дружно замолчали и снова переглянулись. Словно решали, стоит ли говорить с незнакомкой, к тому же человеческой расы, о столь деликатной проблеме.

Потом Камелия все-таки заговорила:

— Нас прокляли. Весь род лесных эльфов.

— Камелия, замолчи!

— А почему, Мелисса? Проклятие никто не может снять, так какая теперь разница?

— Но вряд ли у нее с собой окажется свиток с заклинанием!

— Если тебе не нравится слушать, можешь уйти! — вспылила спокойная до этого Камелия.

— И уйду! — Светловолосая эльфийка резко поднялась, на ее красивом розовом платье не было ни складочки.

— Пожалуйста, не надо из-за меня ругаться! Я запросто обойдусь и без эльфийских тайн, — попыталась я остановить ссору.

— Нет, пусть идет! Мы и так живем сплошными тайнами, мне надоело! — резко сказала Камелия.

— Вот узнает об этом король, и тогда нам влетит! Ты не хуже моего знаешь, как он ненавидит смертных!

— Тогда не забудь рассказать ему, когда он вернется!

Мелисса фыркнула и, не оглядываясь, скрылась между деревьями. Двигалась девушка настолько грациозно, что казалось, будто она не идет по траве, а плывет над ней. От восторга у меня даже дыхание перехватило. Сильмур, этот хвостатый пройдоха, рванул следом за Мелиссой.

— Не обижайся на нее. Она молода, в свои триста двадцать я тоже обладала буйным нравом. К тому же в том сражении она потеряла любимого. С ним ушла и вся ее доброта.

— Ты не обязана ничего мне рассказывать… — снова начала я, но Камелия прервала меня взмахом руки.

— Нет. Я решила, и я расскажу. Может быть, в ваших легендах найдется ответ. Мы готовы пробовать что угодно.

Я очень сомневалась, что в людских легендах можно найти хоть что-то, связанное с эльфийским деторождением, однако решила придержать мнение при себе.

— Это случилось за шесть месяцев до того страшного дня, про который только что рассказывала Мелисса, — тихо начала Камелия. — Мы праздновали свадьбу короля… — эльфийка осеклась и резко замолчала, устремив немигающий взгляд на что-то за моей спиной. Я обернулась и застыла точно таким же изваянием.

4. Глава 4

По струившейся сквозь высокую траву тропинке грациозно вышагивал белоснежный жеребец. Но отнюдь не его вид заставил меня замереть. Высокий, хорошо сложенный эльф с забранными в хвост серебристыми волосами, гордо ехал верхом. Его прекрасное лицо казалось вылепленным из белого мрамора. На всаднике был серый костюм, состоявший из туники до бедер и обтягивающих штанов, высокие коричневые сапоги и длинный плащ с капюшоном. Заметив нас, эльф одним движением мускулистых бедер остановил коня, ловко спешился и, подойдя, отвесил легкий поклон.