— Да не нужна мне ваша жалость! — выкрикнула я. — Но и ненависти я не заслужила! А тем более ее не заслужил Алистер, которому совесть и призвание предписывает помогать любому, кто нуждается в помощи, независимо от того, насколько остры его уши!

Закончив свою речь, я умоляюще посмотрела на короля, выискивая на его лице хоть какой-то ответный отклик.

— Это все? — сухо спросил он, нахмурившись еще сильнее, хотя мне казалось, что сделать более грозное выражение лица просто невозможно.

— Пообещайте, что не накажете Алистера!

— Ты не можешь у меня ничего просить.

— Вы ведь король? — настойчиво спросила я и, не дождавшись ответа, продолжила: — Любой может обратиться с просьбой к королю! И если он достаточно мудр, чтобы прислушаться…

— Я правитель лесных эльфов, — прервал меня Элрик, — ты не имеешь отношения к моим подданным. Тебе здесь не место! А теперь прочь с моей дороги!

Резко стряхнув мою руку, Элрик своим скользящим шагом двинулся дальше по галерее.

— Я знаю, почему вы ненавидите смертных, — твердо сказала я ему вслед. — И то, что произошло сотни лет назад, здесь ни при чем.

Король остановился и резко развернулся. Серебряный плащ обвился вокруг его длинных мускулистых ног. Медленно, словно крадучись, он подошел ко мне и приподнял указательным пальцем мой подбородок.

Меня обдало запахом мяты, как тогда, в комнате, когда я притворялась спящей. Будь я посообразительней, наверное, испугалась бы свирепого вида Элрика, но в голове засела лишь одна мысль: я должна помочь Алистеру избежать наказания, ведь он был так добр ко мне. А со дня смерти родителей я не встречала никого по-настоящему доброго. Поэтому я бесстрашно заглянула в холодные глаза Элрика. Хорошо, скажу откровенно: на самом деле я отчаянно трусила, вот только показывать свой страх надменному владыке эльфов не хотела.

— Поведай же мне, смертная, может, тебе известно больше.

Тон короля не оставлял сомнений в том, что никакие мои слова не пробьют его ледяное упрямство, но я соскребла остатки своей храбрости и тихо ответила:

— Вы ненавидите нас за то, что мы смертны. Наши жизни коротки, и мы это понимаем, поэтому и проживаем их так, словно у нас есть только сегодня. А ваши жизни долги, но пусты.

— Надо же, какая мудрость. За пятьсот сорок девять лет своей жизни я ни разу не слышал ничего подобного, — насмешливо ответил Элрик, скользя по моему лицу брезгливым взглядом. — Может, еще расскажешь мне о том, что все мы должны жить в мире и с пониманием относиться к недостаткам друг друга?

Святые маргаритки, это была вторая часть моей «мудрой» речи! Легко же эльфийскому королю говорить — за пятьсот сорок девять лет ума может набраться любой глупец! Я мучительно подыскивала достойный ответ, заранее понимая, что в этом споре потерпела поражение.

Тут нечто странное за спиной короля привлекло мой взгляд. Если можно так назвать непонятную личность в темном плаще с капюшоном, что целилась в короля из короткого лука. Гибкая фигура застыла на ветке дерева, росшего в углу галереи. Я бы ничего и не заметила, не посеребри лунный свет наконечник стрелы.

— Берегись! — не раздумывая, я резко схватила не ожидавшего такого обращения короля за грудки (и откуда у меня только силы взялись?) и повалила на хрустальный пол, оказавшись сверху. Я успела как раз в тот момент, когда сорвавшаяся стрела прошила мое плечо. Серебряная туника короля быстро пропитывалась вытекающей из раны кровью.

Сквозь приступы боли, сопровождаемые огромным желанием расплакаться, я услышала короткие приказы, выкрикиваемые Элриком, и топот стражи.