– Да их тут десять, – Сьят посмотрел в выписку, посчитал и поправился: – Нет, четырнадцать. Перелётная птица наш мастер Чьёз.

С лестницы донёсся шумный топот. Первым вошёл краснощёкий от мороза Вьют, гордо поздоровался и остановился, придерживая дверь. Следом за ним, связанный скользкой чёрной лентой и с кляпом во рту, в кабинет ввалился мужчина – высокий и очень худой, измождённый, совершенно седой, с тяжёлыми мешками под глазами. А после появился взъерошенный и сердитый Мьёл.

– Сядьте, – он указал на свободное кресло, – и не дёргайтесь. Удавлю же к рекам, если снова что-нибудь выкинете. Это тот самый колдун, который наследил в могилах, – пояснил он и надавил на плечо мужчины, силком усаживая его в кресло.

– Доброе утро, мастер Чьёз, – Сьят вежливо улыбнулся. – Зачем вы убили Ньёда и Зарэ?

Бесцветные глаза вновь прибывшего вдруг стали белыми-белыми, и он дёрнулся, тряхнул головой и что-то промычал. Мьёл убрал кляп, и мастер Чьёз злобно прокаркал:

– И остальных бы убил! И жаль, поздно нашёл! И поделом им, тварям! Нечего чужое добро воровать! Без штанов мою семью оставили!

Снова скрипнула дверь, и в кабинет влетели полосатый шарф и записка. Вьют испуганно отскочил в сторону, а призрачный помощник при виде мастера Чьёза замер и зарычал так, что его услышали все. Письмо упало на пол, а в кабинете стало очень жарко. В воздухе замерцал песок, мастер Чьёз заругался, задёргался, застонал и обмяк, закатив глаза.

– Второй чужак... – потрясённо пробормотал Сьят. – Друг, если он безопасен, то беги за хозяйкой. Или дай ей знать, что она здесь нужна. Срочно.

Невидимка подобрал письмо, положил его на стол и замер рядом. А мастер Чьёз снова дёрнулся, открыл бесцветные глаза и устало выдохнул:

– Ну наконец-то...

А Мьёл осторожно вставил:

– Короче. В дни убийств Ханви уезжала по делам. Служанки назвали гостевые дома, я туда написал, и тебе должны ответить, ночевала она там или нет. Амулеты защиты на её доме сильные, а вот в саду пустые. По виду новые и мощные, но силы в них полкапли. Как туманами выпитые, хотя должны быть переполненными. Этот в кавычках колдун – недоучка. Явно не знал, что речная вода оставляет следы, и сильно натоптал в обеих могилах.

– Амулет дара при вас? – Сьят строго посмотрел на мастера Чьёза.

Тот неловко повернулся боком – под неопрятными седыми прядями сверкнула серьга:

– Снимите. Ненавижу.

– Что за амулет? – Мьёл скатал на ладони водяной клубок.

– Пока ждём матушку... – Сьят развернул записку и показал всем рисунок серьги – обычная капелька на короткой цепочке. – Она всю ночь беседовала с призраком Ивлэ, и тот подробно описал амулет. Вот он. Даёт обычному человеку колдовскую силу.

– Да дрянь, а не сила, – устало скривился мастер Чьёз. – Три капли. Не стоит ни краж, ни убийств. И если бы не отец с его одержимостью... Хотите верьте – хотите нет, но он не ушёл. Умер, но не ушёл. Круглосуточно за мной таскался и обвинял – что это я, дурак, проболтался, никто ведь об амулетах не знал... А потом мучил, спать не давал... Я переезжал, менял города, а он за мной, как привязанный... И я бы и рад забыть, но...

Призрак отца явно снова попытался вмешаться, потому как помощник матушки Шанэ вдруг метнулся к шкафу. В кабинете снова потеплело, в воздухе заискрил песок. Мастер Чьёз затравленно и обречённо сжался, но обошлось. Он выдохнул и тихо-тихо заговорил:

– Амулеты мы нашли дома – подвал как-то по весне стало затапливать, отец вызвал бытового колдуна, они вместе возились внизу. И однажды отец показал нам старинную шкатулку. Дом – исстари наш, родовое гнездо, а значит, и ценности тоже наши. Сами-то мы не колдуны, и откуда они взялись, эти амулеты, кто их схоронил в подвале... Мы не знали. Отец рискнул использовать один амулет, и так и выяснилось, что они дают колдовскую силу.