- Нет. – Покачал головой Роман, с такой же тревогой на лице рассматривая уничтоженную деревню. – Отсюда самый быстрый путь до Вдовьего омута, а мой человек там не может долго ждать…

- Да нет уж тут никого! – громко объявил Виктор, причаливая лодку к берегу. – Кто и был – померли, да разбежались. Один пепел, да вороньё… - Он смачно сплюнул в сероватую прибрежную грязь.

Правду сказать, ворон в пределах видимости тоже не наблюдалась. Лишь серый пепел вился, в лёгких порывах ветра, по единственной и абсолютно пустой деревенской улочке. Вернее по тому, что от неё осталось. Сапоги мужчин и кроссовки Марго тут же покрылись этим мерзким, несчищаемым налётом, воняющим гарью человеческих тел.

- Мы с Романом пройдемся до конца деревни, глянем что там и как. Тони пока спрячет лодки. А вы ждите здесь и ничего не трогайте! – Скомандовал Маркус девушке и карлику, задумчиво рассматривающим ближайшее пепелище. Вероятно, когда-то это был большой, зажиточный дом. За широким сгоревшим остовом виднелись обугленные остатки внушительного амбара и подсобных служб.

- Что с ними случилось? – сцепив внезапно озябшие ладони, спросила Марго.

- Кто ж знает? – хмуро передернул плечами Виктор. – Не повезло местным. А ведь я был здесь проездом с полугода назад. Весёлая была деревушка. У матушки Барушки, в «Пьяном единороге», всегда была чистая постель и кружка отменного эля для припозднившегося путника. Видишь, воон те развалины – ещё недавно там стоял вполне приличный постоялый двор. Те, кто везли товары вверх по реке, завсегда останавливались здесь. Эххх…– Тяжело махнув рукой, карлик отвернулся от печального зрелища. – Пойду-ка я, подсоблю Малышу. А то один он до морковкина заговенья провозится… А ты, это, постой здесь. ЛадЫ?

Марго неуверенно кивнула. Оставаться одной в этом царстве смерти совсем не хотелось. Проводив взглядом кряжистую спину Виктора, девушка неспешно двинулась по тому, во что превратилась деревенская улочка, в сторону пары сохранившихся домов. Несмотря на яркие краски и внешнюю сохранность, дома ощущались не менее мёртвыми, чем их сгоревшие собратья. Марго скривилась и замерла, буквально всем телом почувствовав тёмные волны холодного, неживого ужаса, наплывавшие с невысокого пригорка, на котором красовались уцелевшие строения.

Не пойду туда – внезапно решила девушка, круто развернувшись на пятках. Неожиданно, её внимание привлекла маленькая фигурка, сплетённая из тонких веток и травы, примостившаяся у остатков ближайшего забора. Фигурка напоминала крохотного человечка, рук у которого было явно больше, чем следовало. Присев на корточки, Марго осторожно коснулась фигурки и тут же отдернула пальцы. Больно! Боль была не острой и вполне терпимой, но всё же достаточно ощутимой, чтобы подуть на враз занывшие пальцы. Марго вспомнила наказ Маркуса ничего не трогать и тут же снова нарушила его, быстро склонившись к зацепившемуся за её кроссовок светлому лоскутку.

Резкий порыв ветра принёс нежданный сувенир, который Марго осторожно развернула в руках. Маленький батистовый платок не кусался и не вызывал ощущения угрозы – весёлые утята отплясывали на канве в окружении белых ромашек. Кто бы не вышил эту вещицу, у мастерицы были золотые руки и прекрасное настроение… Завидев приближающиеся в пыли фигуры спутников, Марго быстро спрятала платочек в карман. Пусть останется напоминанием, что даже в самой страшной тьме когда-то жило счастье…

Малыш Тони с Виктором подошли к Марго одновременно с Маркусом. Сопровождавший того Роман немного отстал, но боль, которую он всё ещё испытывал, выдавали лишь слишком плотно сжатые губы и лёгкая испарина на лбу.