Тишина. Только хруст пальцев Валета, сцепленных между собой в замок.

– Девка… – вдруг сказал Савченко.

– Что? – дернулся Вальков.

– Была же девчонка. Ты рассказывал…

– Дочь стукача. Да… Мы тогда её не нашли. Официально он вообще не был ей отцом, по документам и по записям ЗАГСа – ноль. Тот ещё блядун был, детей по всей стране насеял. Так и что? Думаешь, она объявилась?

– Бес её знает. Но кто-то должен был.

– Вряд ли… Скорее всего, и не запомнила нас. Совсем салагой была. А если бы запомнила – так давно бы сдала. Давно, Артурчик. А не вот сейчас, когда этот Яровой нарисовался. Гемор, бляцкий рот! Но ты это… Найди мне её. На всякий случай. Фамилия у неё тогда была другая… Не знаю, какая… Но ты поищи, авось найдешь.

Он по-хозяйски махнул рукой. Первая волна гнева явно пошла на убыль, но в любой момент могла захлестнуть опять.

– Сам же говорил – не нашли тогда, а сейчас тем более.

– Сильно и не искали. Я тогда на дно ушёл. Готовился в Германию смыться. А оно вон как обернулось – никто нас не вскрыл, менты проглядели. А теперь этот хрен лезет и орёт, что я Лютого грохнул. Откуда он знает? С-сука…

– Сказал, что нашёл материалы блогера Харитонова.

– А этот Харитонов откуда знал? Он тогда вообще, может, ещё не родился…

– Вот найдём компромат, – хмыкнул Дирижер, – тогда и выясним.

– Найди, Артурчик, найди… – Вальков снова зашагал по кабинету, как тигр по клетке. – Иначе возьмут нас за жопу, и все морды прикормленные от нас же в один момент открестятся, все связи – в мусорку. Никто не прикроет, если воняет слишком сильно.

– Тогда Ярового пока не трогаем? – уточнил Савченко. – Я тут пробил, у него родители живут за городом, в…

– Ты что, глухой?! – сорвался Вальков. – Не трогаем! Выборы, мать их! Нельзя скандалов!

– Не ори, – резко перебил его Дирижер.

И Вальков осел, стянул пиджак, бросил на спинку кресла и бухнулся в него. Тяжело дышал, глядя в одну точку.

Нервно встал, дошагал до шкафа, распахнул резные дверцы и уже спокойнее спросил:

– Виски будешь?

– Наливай, – кивнул Савченко.

Валет потянулся к бару, вытащил бутылку, два бокала. Вернулся к столику, налил до ободков. Поднял свой, глянул в янтарную глубину.

– Нам надо успокоиться, – пробормотал он, будто самому себе.

Савченко внешне был спокоен, почти равнодушен – но Валет знал, под ледяной кожей там тоже бурлило.

– Кем он там в ментовке, говоришь? В штабе? Писарем? – спросил Валет, отпив из бокала и со вздохом откинувшись в кресле.

Савченко отпил, медленно, будто цедил:

– Инспектор штаба. По бумагам. Вроде, молодой, зеленый. Но… – он замолчал на половине фразы, будто не хотел договаривать.

– Что «но»?

– Не похож он на кабинетного. Не тот взгляд. Не та походка. Хоть и косит под лоха.

Валет шумно выдохнул:

– Вот и я о том же… – протянул Валет и снова отпил.

– Угу, – кивнул Савченко. – Слишком уверенно себя ведёт. Даже когда с охраной уходил – все стебался, говорит Степаныч. Чипсы хрумкал.

– Чипсы?

– Ну да… А потом – бах, и тела в реке, камеры почищены, дежурный на полу в наручниках. Чисто, быстро, профессионально.

– Значит, не просто крыса, – Валет поёрзал в кресле, вытянул ноги и, скинув итальянские туфли, с облегчением пошевелил пальцами на ногах. – Значит, за ним кто-то стоит.

– Или стоял, – уточнил Савченко. – Мог откуда угодно прийти – от силовиков столичных до старых спецов.

– Ты пробей его глубже. Прямо вот по крошкам. Школа, ВУЗ, кто крестил, кто зубы лечил, с кем на лавке сидел, с кем кувыркался. Подними старые связи, запроси Москву по своим каналам. Не верю я, что это просто случайный лейтенантик.