Они прошли ещё примерно квартал. Литератор всё время озирался по сторонам – на фасады домов, на фланирующую публику, но толчею лодок и барж по Мойке.

– Должен сказать, Петербург меня поразил. Вот уж воистину – Северная Венеция, только без итальянской тесноты. Такого сочетания великолепной архитектуры и открытых пространств в самом центре города я, пожалуй, нигде больше не видел!

– У нас предпочитают говорить «Северная Пальмира» – улыбнулся Греве. – Но вы правы: град Петров умеет удивить гостей. Вот преимущества строительства по заранее составленному плану! Хотя, конечно, и у тут хватает бестолковщины, особенно, на окраинах. А уж Москва – и вовсе большая деревня, правильно её так прозвали…

– В Париже стараниями барона Османа тоже прибавилось открытых пространств. После того, как он закончил прокладку бульваров, по городу стало возможно фланировать в своё удовольствие – не то, что раньше!

– А заодно и выкатывать пушки. – добавил Греве. – Или это всё выдумки недоброжелателей, что барон Осман составлял свои градостроительные планы с учётом возможных городских боёв?

– Официально это никогда не объявлялось, но события семьдесят первого года продемонстрировали обоснованность такого подхода. Чем шире улицы – тем труднее перекрыть их баррикадами, и наоборот, тем проще перемещать войска и, разумеется, пускать в ход артиллерию, что губительно для восставших!

– Да, великий Бонапарт знал, что делал, когда во время вандемьерских событий разогнал повстанцев-роялистов картечью. До него ни одному тирану не приходило в голову устроить орудийную канонаду в собственной столице!

Спутник барона пожал плечами.

– Что ж, у него нашлись подражатели, в том числе и в этом городе. Если я ничего не путаю, ваш царь Николай рассеял мятежные гвардейские полки именно картечью?

– Было дело. – не стал спорить Греве. Нелюбовь европейцев, и особенно французов к императору Николаю Первому была общеизвестна. – Но давайте лучше оставим политику. Мир, увы, несовершенен, идеальное устройство государства люди отыщут, надо полагать, никак не раньше, чем доберутся до Луны – уж не знаю, из пушки или каким-либо иным способом?..

– Соглашусь с вами, дражайший барон! – собеседник Греве обозначил учтивый поклон. – Будем пока наслаждаться красотами вашей Северной Пальмиры. Право же, я хотел бы описать их в своём новом романе! Правда, подходящего сюжета пока нет, но это дело наживное…

– Между прочим, о сюжетах… – Греве остановился возле афишной тумбы. – Обратите внимание, вам наверняка будет любопытно!

Надпись на самой большой афише гласила: «Литературное студенческое общество Санкт-Петербурга проводит публичные чтения «Писатели-футуровидцы в современной литературе». Чтения состоятся в 4 часа пополудни, в большом зале Практического Технологического института, Московский проспект, 26. Входной билет 5 копеек, малоимущим студентам и гимназистам вход бесплатный».

– Футуровидцы? – удивился литератор. – Впервые слышу.

Это кто же такие?

– Да вы и есть, мсье с вашими «научными» романами – так вы их, кажется, называете? Как видите, у нас, в России этот жанр настолько популярен, что для него придумали даже специальный термин!

Греве извлёк из жиленого карманчика часы, звякнул крышкой.

– Начало через два с половиной часа. – сообщил он своему спутнику. Может, заглянем, послушаем? А пока суд да дело, зайдём в «Палкин», пообедаем – там подают изумительные расстегаи к ухе, пальчики оближете!

– Говоря о жанре вымышленных путешествий – в последнее время используется непривычный для русского слуха термин «фантастика», – начать стоит с Сирано де Бержерака, его романов «Иной свет, или государства и империи Луны» и «Иной свет, или государства и империи Солнца». Увидевшие свет после смерти автора, они, по сути, стали первыми в этом жанре – хотя, это более философское, нежели приключенческое произведение, в котором автор откровенно издевается над системой Птолемея, отрицает бессмертие души и глумится над верой в чудеса. В романах ощущается влияние романа идей гностицизма, алхимии, теософии, натурфилософии и средневековых мистиков, а так же аллюзии на творчества Рабле, утопии Томаса Мора и Кампанеллы – последний даже выведен в качестве одного из персонажей «Государств и империи Солнца»…