«Боюсь, эти рыла я своротил бы, даже не спрашивая, а есть ли какая вина за ними», — мрачно размышлял Тристан.

У дверей дома Тристан остановился и перевел дух. Сам не замечая как, а он взбежал по лестнице первым, намного обогнав своих сопровождающих, словно спешил на свидание, и теперь ему пришлось подождать, пока сыновья и Густав его догонят.

— Сад полон оборотней всех мастей, ваша милость, — тихо произнес Густав, оглядываясь и принюхиваясь к ночному ветру. — Кем бы эта дама ни была, ее шибко охраняют. Это самое сердце нечистой силы, господин Тристан. Странно, что нас сюда пускают. Как бы не попытались шеи нам свернуть. Может, начнем драться прямо сейчас?

Тристан поморщился как от зубной боли.

— Держитесь меня, — свирепо велел он, обернувшись к сыновьям. — Если что-то случится, ваша мать мне оторвет голову и сожрет без соли и перца.

— Знаем, знаем, ваша милость, — мелодичным голосом нараспев произнес кроткий Алекс. — И потом приложим все усилия, чтобы не доставить ей такую радость.

В отличие от брата, он надел слепяще-белое инквизиторское одеяние, подпоясанное алым широким поясом, и свои серебряные когти. Вид у Алекса был самый умиротворенный, алые глаза смотрели мечтательно, руки сложены в смиренном жесте. Но в этом спокойствии было скрыто так много коварства и так много свирепой готовности покарать, что Тристан невольно передернул плечами.

…Ему отчего-то припомнилась собственная молодость и собственное экстатическое спокойствие, с каким он выходил к прихожанам, пьяный от запаха пролитой крови и потрясенный количеством забранных жизней…

— Идем, — скомандовал Тристан и уверенно нажал на кнопку звонка.

Никаких звуков он не услышал, но дверь тотчас открылась, будто дворецкий, старый упырь, похожий на отекшую жабу с мешками под глазами, только и ожидал их прихода.

— Ваша милость, — пробасил он, чуть поклонившись. Его редкие седые волосы были тщательно расчесаны на прямой пробор и напомажены до блеска. Упырь держался перед инквизитором с достоинством и безо всякой опаски, надо отметить! — Ее Темное Высочество ожидает вас.

— Даже Высочество, — отметил Тристан, ступая в холл странного темного дома.

— Да, ваша милость, — снова поклонился чопорный дворецкий. — Это официальный титул Ее Высочества. Вы можете его не знать, но он очень древний и уважаемый. Позволите ваши вещи?..

— То-то и странно, что я не знаю! — отметил Тристан, подходя к зеркалу и оглядывая себя в его темной мутной глади. В отражении рядом с ним в воздухе висело его пальто. Упырь, насупленный и серьезный, не отражался. — Кем уважаемый?

— Темными магами, ваша милость, — не моргнув и глазом, ответил упырь. — Разумеется, ими. Они почитают, преклоняются и служат Ее Высочеству. Все до единого.

— А Его Величество, Гемато-король, знает о существовании еще какого-то титула, который не он даровал? — насмешливо спросил Тристан. — Насколько мне известно, Генрих Восьмой вампир. Он должен знать о… своей госпоже.

Дворецкий поморщился.

— Ее Высочеству пришлось открыться Его Величеству, — нехотя признался упырь. — Но их власть разного рода.

— То есть, — продолжил Тристан, — Генрих ее не признал?

Упырь смолчал и лишь почтительно поклонился, подтверждая, что все предположения Тристана верны.

— Что ж, веди меня к своей Герцогине, — пригладив чуть растрепавшиеся волосы и одернув на себе ловко сидящую одежду, велел Тристан.

— Я вынужден вас и ваших спутников просить соблюдать некие правила при общении с Герцогиней, — мягко, но настойчиво произнес дворецкий, и Тристан с изумлением обернулся к нему.