Тихо усмехнувшись, Максим хлопает себя по колену и встает со скамейки. Он протягивает руки и я вкладываю в них свои ладони. Макс тянет меня на себя, помогая подняться. Пару секунд и я уже на своих двоих делаю несколько шагов с помощью ходунков для взрослых.

— Вы делаете большие успехи.

— С вашей помощью, — переставляю ходунки вперед и смотрю себе под ноги.

— Скоро будете бегать и танцевать.

— Сейчас это кажется чем-то нереальным.

— Мои пациенты до синдрома никогда не ходили в спортзал, но некоторые во время реабилитации так втянулись, что до сих пор ходят, занимаются плаванием и танцами.

— Я скажу так, — бросаю на него быстрый взгляд. — После паралича просто передвигать ноги - большое счастье. Я может быть, тоже пойду на танцы. Бачату, например.

— Бачату? — смеется Макс. — Интересный выбор.

— Почему нет? Знаете, как хочется сделать что-нибудь, что совсем на меня не похоже?

— А бачата - не совсем ваше?

— Совсем не мое. До синдрома я вела спокойный образ жизни, работала логопедом, собирала букеты. Я даже гуляла мало и совсем не занималась спортом. Но сейчас как будто хочется спешить жить и попробовать то, о чем раньше и не думала.

— Понимаю, — он касается моей руки, потому что видит мою усталость.

В следующее мгновение ноги заплетаются, я заваливаюсь на бок и ахаю, когда Максим подхватывает меня, не дав позорно свалиться.

— Все хорошо, я держу вас, Полина, — он поднимает меня на руки, а я горечью понимаю, что только что знатно опозорилась.

— Поля, — слышу знакомый голос за спиной. Поворачиваю голову и встречаюсь с удивленным и почему-то недовольным, темным взглядом бывшего мужа.

— Рома? Что ты ты здесь делаешь?

И правда что? Уходя - уходи. Я ведь ему уже сказала пару месяцев назад, что не хочу его видеть. Зачем он снова ко мне пришел? Посмотреть в очередной раз на то, что от меня осталось? Позлорадствовать: мол, вовремя я сбежал от нее? Пожалеть? Но мне не нужна ничья жалость. И уж тем более - его.

9. Глава 7

— Может, ты уже ее отпустишь? — сведя темные брови к переносице, спрашивает бывший муж.

Поражаюсь наглости Ромы, этой его манерой “тыкать” незнакомцам, если они младше. Однажды я сделала ему замечание, на что он ответил, что ему так удобно и он не видит в этом проблемы.

Зато сейчас я вижу проблему в том, что он стоит перед нами в идеально выглаженном костюме и белой рубашке. На мне же обычный черный спортивный костюм, а волосы собраны в небрежный пучок. Лицо совсем не тронуто косметикой и я больше похожа на свою тень, чем на саму себя. Только серо-голубые глаза остались, наверное, такими же.

— Не могу, — отвечает Макс.

— Почему? — голос с хрипотцой звучит так, будто он подчиненного отчитывает.

— Потому что Полина устала. А коляска возле скамейки, — мой реабилитолог поворачивает голову вправо.

— Роман, уходи, — не прошу, а требую. — Я тебя уже просила не приходить.

— Я говорил с Эмилией…наконец-то. Она сказала, ты проходишь реабилитацию.

— Прохожу, — киваю. — Но ты нам мешаешь. Макс,пойдем к коляске.

Макс выполняет мою просьбу и несет меня на руках по аллее. Я странно ощущаю себя на руках малознакомого мужчины. Вроде бы мы уже прилично знакомы, но сейчас мы непозволительно близко друг к другу, хотя я не чувствую к нему ничего, кроме благодарности.

Мужчина доносит меня до коляски и помогает сесть в нее. Устраиваюсь поудобней и смахиваю невидимые пылинки со штанов. Все это время Рома следил за нами, я это чувствовала. И даже сейчас я ощущаю на себе его пристальный, оценивающий взгляд. Повернув голову, встречаюсь с ним и твердо заявляю: