Как бы я хотела ей ответить, но горло скованно стальными оковами.

— Я много видосов посмотрела про твою болезнь, ма. Ты не поверишь сейчас, но люди восстанавливаются, начинают ходить, говорить, бегать, прыгать. Все, как раньше. У нас есть реабилитационные центры, которые этим занимаются. Ты станешь такой же, как раньше, мамочка. Любимая моя.

Эмилия склоняется надо мной и целует в лоб и щеку. А я смотрю на нее с мольбой и так хочу кричать о том, что я хочу жить, ходить, говорить и самое главное - обнять ее.

И именно в этот момент, хоть все думают, что я уже плохо соображаю, я даю себе слово: если выкарабкаюсь, если выживу, то обязательно начну новую жизнь, в которой больше не будет места ни Роману, ни любви к нему, ни страданиям.

8. Глава 6

Пять месяцев спустя

— Ну что, отдохнули, Полина?

Голос моего реабилитолога доносится до меня сквозь пение птиц, которым я сегодня заслушалась. Мы сделали паузу, во время которой мой реабилитолог Максим помог мне сесть на скамейку. В этот момент у него зазвонил телефон и он, извинившись отошел поговорить. А я подняла голову к небу и зажмурилась от того, яркое солнце слепило глаза.

Легкий майский ветерок ласкает сухую кожу, которую я потихоньку начала восстанавливать, и щекочет шрам на шее - напоминание о том, что меня интубировали. Все это было несколько месяцев назад, а сегодня мне приятно и отрадно, что я снова могу чувствовать свое собственное тело, руки, ноги, пальцы, шею. И я невероятно благодарная Богу и врачам, за то, что оставили меня на этой земле, за второй шанс, за то, что я жива и справилась.

— А можно еще чуть-чуть? — улыбнувшись, попросила я. — Солнечные ванны ведь очень полезны для бледной кожи. А моя совсем прозрачная стала.

— Полезны, — Максим садится рядом. — Я бы сказал так: можно, только осторожно. Все должно быть в меру.

— Согласна с вами, Максим, — открываю глаза, сажусь ровно и поворачиваю голову к нему. — Я готова работать дальше.

Месяц назад я доверилась Максиму, потому что его нашла для меня Агния. Все это время они с Эмилией поддерживали и подбадривали меня. Благодаря их заботе я выкарабкалась. Хотя знаю, что и бывший муж помогал деньгами, когда дочь не могла получить доступ к моему депозиту.

Максим - главный специалисты реабилитационного центра. Молодой - всего 37 лет, но уже с отличным резюме. Запись к нему на месяцы вперед, но Агния как-то умудрилась втиснуть в очередь меня. После ковида синдром Гийена-Барре стал часто встречаться, поэтому Максим разработал специальную программу для больных, преодолевших самый страшный этап.

Со мной он начал с азов: учил меня вставать, делать первые шаги, ставить пятку, перекатываться на стопу. Поначалу было больно, каждое новое движение и каждый новый навык давался с трудом. Даже просто подержать в руке ложку и то казалось сложным и невыполнимым. А он требовал, чтобы я научилась резать яблоко. Немыслимо!

Но у меня была четкая цель: я мечтала вернуться к прежней жизни, и Макс мне в этом очень хорошо помогает.

Вообще он очень непростой мужчина. Строгий, но справедливый, не дает спуску, но при этом иногда проявляет мягкость. А еще он человечный и эмпатичный. При первом знакомстве я подумала: не перевелись еще богатыри на Руси. Макс - высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой и сильными руками. Когда он держит меня, я чувствую себя в безопасности, я знаю, что не упаду.

— Давайте, Полина. Еще рывок, прогуляемся вооон до того фонтана, — показывает он пальцем вдаль. — Как думаете, осилите?

— Очень постараюсь, — вздыхаю. — Должна.