– Меня Егор нашел…

Она заходит в душевую и закрывается. Я осматриваю ее бегло. Следов синяков нет. Скорее всего, она ему рассказала, а ему этот ребенок не нужен.

– Тебя папа нашел по координатам. Просто Егор был ближе, я ему подсказала, где тебя искать. Свою же машину пока в сервис отдала.

– Папа хороший.

Ну… с какой-то стороны, если посмотреть, то да. Алименты он платит хорошие, дочке все покупает, на отдых ее возит. Тут не придраться.

Я прислоняюсь к стене, жду дочку, пока та выйдет из душа. Хотя даже вода не может смыть этот комок внутри.

Слушаю, как она плачет, уткнувшись лбом в кафель, и так остро возвращаюсь в себя – ту, двадцатилетнюю.

Как же все повторяется, будто жизнь хочет, чтобы я еще раз прошла этот маршрут, но теперь – с ней.

Когда узнала, что беременна Лерой, было также страшно. Сначала рассказала Сергею – он сказал: "Решай сама".

Родители в шоке, отец три дня молчал, только мать что-то шептала про стыд, про как мы теперь людям в глаза будем смотреть. А я тогда ушла к подруге – помню, лежала на ее старом диване, смотрела в потолок и думала, может, правда… избавиться? Может, так будет проще?

Но не смогла.

Сергей нашел меня сам. Он поговорил со своими родителями, и они сказали, что правильно будет нам расписаться и рожать. Мне не хотелось так. Брак должен был быть чем-то осознанным. Новый самостоятельный шаг в будущее, а не идти с завязанными глазами куда скажут.

Но я в итоге под давлением Сергея и его родителей согласилась, потому что мои отказались мне помогать, а одна я бы не справилась.

Да, мы потом помирились, но осадок, что они могут не поддержать и в какой-то момент предать, остался. А я не хочу, чтобы моя девочка через это прошла одна. Не дам повторить моих ошибок.

Дверца душа отъезжает в сторону. Лера кутается в полотенце, глаза воспаленные, щеки мокрые, волосы прилипли к лицу.

– Пойдем, – тихо говорю. – Я тебе кое-что дам, и ты отдохнешь. Завтра поговорим.

Отвожу ее в комнату, укладываю в кровать.

Кручу в пальцах блистер.

Те самые таблетки…

Я принимала их в первую зиму после развода, когда все рушилось, когда сердце выло по ночам. Помогали хоть как-то заснуть.

– Вот, – кладу одну на ладонь, протягиваю с половиной стакана воды.

– Это что?

– Успокоительное. Очень легкое. Просто отдохнешь.

– Хорошо… – почти шепчет. – А мне можно?

– Точно, – стучу себе по голове. – Я еще не привыкла к этой мысли.

Достаю инструкцию и ищу пункт про беременность. Можно…

Ну и хорошо.

Я поправляю подушку, укрываю ее, сажусь рядом.

– Папе только ничего не говори…

– Хорошо, не буду пока. Но он все равно захочет узнать. Все, отдыхай. Завтра будем думать, что делать, кому и что говорить.

– Спасибо, мам.

Она кивает. Закрывает глаза. Лицо ее будто уменьшилось, снова стало детским.

Маленькая моя…

– Отдыхай.

Целую. Жду, пока дыхание станет ровным.

Только тогда тихо встаю. Выключаю ночник, прикрываю дверь.

Спускаюсь на кухню.

В гостиной уже темно, дверь закрыта. На кухне только горит ночник. Я тоже хочу спать. Дурдом какой-то, а не вечер.

Но такие вопросы лучше решать утром, чуть остынем все уже. А то сейчас можно такого наворотить и наговорить, что завтра пожалеем.

Захожу на кухню, чтобы набрать на утро воды и выключить свет.

Дергаюсь от неожиданности, замечая на стене чью-то тень.

9. Глава 7. Надя

Тень шевелится.

Я притормаживаю и медленно выглядываю из-за угла.

Сергей сидит за столом боком ко мне.

Не замечает меня.

Рядом миска с котлетами и кастрюля с макаронами, которые я наготовила на завтра. С аппетитом уплетает.

– Ты что тут делаешь?