Яна Мосар После развода. Я не выбираю бывших

1. Глава 1. Надя

Яна Мосар "После развода. Я не выбираю бывших"

– Мам, пап, я… беременна, – наша восемнадцатилетняя дочь пригласила меня с бывшим мужем в кафе, чтобы сообщить это?!

Прикусывает губу и упирается взглядом в стол.

Моя чашка кофе застывает где-то на полпути ко рту. И больше уже не хочется. Ставлю ее назад.

– Сегодня не первое апреля, Лер, для таких шуток, – складывает пальцы в замок Сергей и разминает шею.

Я, та, что не верит ни в какие суеверия, и то перекрещиваю пальцы.

Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… только не это.

– Я не шучу, пап. Я не знала, кому из вас рассказать раньше, поэтому решила сразу двоим. Я, правда, беременна, простите, что подвела вас.

Она морщит нос, я утыкаюсь лицом в ладонь.

Мало мне проблем в бизнесе, теперь еще и это.

– Зашибись, вечерок! – хлопает в ладоши бывший муж. – А почему я тут не вижу второго участника процесса, Лер? Ты же не от Святого духа?

– Я ему пока не сказала… Думала, нам надо решить сначала самим.

– Думала она!

– Сергей! – одергиваю его.

– Что Сергей? – кивает мне. – Он, когда своим диньдоном размахивал, не думал о последствиях?

Да понимаю я все, но он уже, похоже, забыл, что мы женились тоже по залету. Пусть и чуть старше. И что из этого вышло? То, что я сейчас одна, а у него молодая любовница.

– Надь, ну ты куда смотрела? Не могла дочери рассказать про…

Нападает на меня.

– Да я знаю, пап… Ну, просто… так получилось. Мы не думали…

– Бл*, не думали они…

– Знаешь что, а ты куда смотрел? – киваю бывшему в ответ. – Она твоя дочь, такая же, как и моя!

– Но она живет с тобой, – тычет в меня указательным пальцем.

– А в отпуск ездит с тобой. Что?! Надо было рассказать.

– Мам, пап, ну не ссорьтесь.

Притормаживаем.

Кто тут виноват и не знаю. Вроде все уже знают, а… они все равно на те же грабли.

– Что с ребенком делать? Оставлять? – несмело спрашивает дочка.

– А ты сама что думаешь? – кивает Сергей.

Лера пожимает плечами.

– А что она может решить, а? – отодвигаю кружку, – Куда ей одной такое решение принимать. Без образования, работы и мужа. Оставляем, конечно, – киваю им. – Что тут думать?! Но готовься, – киваю дочери, – легко не будет.

– А может… не нужен он мне пока, – заикается Лера. – Я пожить для себя…

– Все, Лерок, – хлопает снова в ладоши Сергей, – для себя закончилось, – хлопает. – И детство закончилось, – еще раз хлопает. – Добро пожаловать, – раскрывает руки ладонями вверх, – во взрослую жизнь.

Она вздыхает.

– Хорошо, что к нам пришла, – ловлю взгляд мужа, а не сама глупостей наделала.

– Парню расскажешь, – поворачивается к ней отец, – мне сбросишь его имя и адрес, я сам поговорю, – отпивает свой кофе.

Я на автомате тоже делаю глоток. Уже холодный. Брр… Гадость.

– Не надо, пап.

– Надо!

– Сергей, – откашливаюсь, – послушай, из брака, где принуждают жениться, ничего хорошего не выйдет. Поэтому не надо никого заставлять. Не хочет – значит, не хочет. Сами справимся.

Не хочу при дочери, но открыто намекаю ему про нас.

– Алименты, значит, пусть платит. Не хрен диньдоном вхолостую болтать. Надо думать, что делаешь. Малыш, – поворачивается к дочери, – а он тебя не принуждал, не изнасиловал? А то мы можем…

– Нет, пап, честно, все обоюдно было.

– Вот ты… – сжимает пальцы в кулак, – скажи мне, ну чего тебе горело так?

– Я его люблю.

– Любит она… А он?

Пожимает плечами.

– Вот я твою маму…

– Не надо этих сказок про маму, Сереж, она не маленькая, все видит, как ты маму…

Обманул и изменил.

– Тогда, если мы оставляем, я побегу, а? Расскажу ему.

То ли радуется, то ли боится Лера.

– Давай, – кивает Сергей, – мне потом отзвонись. Я с ним все равно поговорю.

– Пока, пап, я тебя люблю, – поднимается и целует его. – Мам, буду к десяти, – целует меня.

И оставляет нас.

– Ну, привет… жена, – смотрит в глаза прямо Сергей. Давит взглядом.

Только за эти годы я чуть обросла уже перышками-то.

Натягиваю улыбку. Не млею и не плачу в подушку, что мне изменили с молодой и бросили.

– Привет, бывший муж.

За два года, что мы не встречались после нашего развода, он чуть изменился.

Височная линия побелела, как будто кто-то аккуратно присыпал ему волосы мукой. Морщины у глаз стали глубже – не от смеха, скорее от усталости. Челюсть стала резче, взгляд – спокойнее, тяжелей.

Он всегда был красив по-своему: не тот, кто сводит с ума первым впечатлением, а тот, кто цепляет надолго. И сейчас в нем появилась эта взрослость, которая не пугает, а вызывает уважение. Как будто с ним теперь можно не только ссориться, но и поговорить по душам.

Он повзрослел. Красиво повзрослел.