Я хватанула губами воздух, не ожидая такой отповеди и совсем не понимая, к чему это сейчас Юра все выдал.

– Ты что себе позволяешь? – Вздохнула я, стараясь прийти в себя.

– Я себе что позволяю? А то есть ты когда собирала вокруг себя детей, пыталась наладить с ними контакт, ты никакой цели конечно не преследовала?Нет? Тебе не нужно было того, чтобы вся семья крутилась вокруг тебя? Нет? А Юра, так какое-то говно на палке, предатель изменщик и он даже не достоин того, чтобы общаться с собственной семьёй! Я уж молчу про то, чтобы участвовать в жизни этой семьи. Только ты нихрена не понимаешь, что пока Юра был говном, он все для тебя делал! – Бросив это, бывший муж собирался зайти в дом и я даже позволила ему это сделать, чтобы скандал не происходил на глазах у детей.

– Ты сейчас ничего не перепутал? Это ты предатель. – Всхлипнула я, понимая , что его слова задели и обидели. Хотя я себе обещала , что в принципе меня этот человек больше не сможет никогда вывести на эмоции.

–Блин! Да хватит уже вот этих вот вуалей и иносказаний. Хватит Мирослава. Тебе зашибись сидеть, рассуждать какая ты хорошая мать, какая ты хорошая бабушка, какая ты хорошая жена столько лет была. При этом даже не задумывалась о том, сколько всего для тебя делал говняный муж. Да я у тебя по определению всегда был дерьмовым, чтобы я не сделал. Ни разу я не услышал такого, что: “ блин я так в тебя верила. Ты такой молодец. Ты такой крутой”. Нет! У тебя все воспринималось с ленивой одобряемостью. Типа, ну взяли новую квартиру. Ну неужели Юра не мог это взять? Да, блин! Я не мог. И ты если не знаешь о том, что мне эти квартиры обходились черт пойми во что, лучше бы ты просто делала вид, что ты это ценишь!

– Ты сейчас вообще о чем? – Приложила я ладонь к груди и хватанула воздух губами.

– Да я о том, что хорошо быть хорошей, пока все грязное за тебя делает кто-то другой. Знать не знаешь о том, во что мне обходились недвижимость, имущество. Знать не знаешь о том, как я уходил со службы и как было выставлено то, что сначала была получена квартира, а потом я резко решил уволиться. Ты конечно этого знать не знаешь. Да и также знать не знаешь , что я ещё на протяжении, наверное двух лет за ту непотребную хатку выплачивал государственную ссуду. Но тебе ведь на это наплевать. Ты же у нас такая возвышенная. Ты же у нас такая правильная.

Я растерянно покачала головой.

– Я этого не знала.

Я действительно не знала. Я была уверена в том, что он нормально уходил с работы и это было никак не связано с какими-то его завышенными ожиданиями.

– Или например, круто рассуждать о том, что у детей должно быть лучшее образование. Круто рассуждать о том, что надо сюда в отпуск слетать, надо туда в отпуск слетать, надо родителей на обследование отправить моих, твоих. Круто обо всем этом рассуждать, когда ты не знаешь реальную цену денег. И нет Мирослава, я не упрекаю тебя в этом. Я мужик. Я всю жизнь умел зарабатывать, а моей жене надо было всего лишь только тратить. Но тратить так, чтобы я хотя бы видел ценность этих денег. Но вместо этого ты даже тратя, умудрялась делать это с таким демонстративно постным лицом.

– Лучше бы я вообще не поднимала эту тему. Ты сейчас мне высказываешь за то, чего я никогда в жизни не знала.

– Видишь, ты не знала. Тебе было плевать, потому что это круто прикинуться ничего не видящей, ничего не слышащей идиоткой.

Нет, нифига это не круто. Если он считает , что там только его заслуги, что он весь такой молодец– да ни фига! Когда Алика бедная пошла на танцы в семь лет, а через год подняли оплату вдвое, я пришла у него спросила: