Замечаю то, чего не заметила при первой встрече. Точнее, этого не было. Его взгляда, оценивающего, заинтересованного, направленного на меня. В нашу первую встречу он принял меня за эскорт и отшил, сейчас… вижу, что смотрит по-другому.
И я на него… тоже. Пока не понимаю, как. Заинтересовано? Глупости, я все еще замужем и все еще чувствую, как внутри растекается боль от предательства.
— Кто-то неважный?
— Вы всегда задаете так много вопросов?
— Работа такая.
— Вы следователь?
Он усмехается. Понятно ведь, что нет. Следователи в таких роскошных отелях не живут. Как, собственно, и медики. Это я так… по дружбе. Мы сняли номер на сутки. Не знаю, что будет после. Куда потом? Лена ничего толком не объяснила, а я сама… даже не знаю. Мне нужна перезагрузка, чтобы подумать и принять ситуацию. Устроить это здесь непозволительно дорого.
— Я любопытный, но если хотите — поделюсь профессией.
— Не стоит.
— А чем стоит? Возрастом? Только имя друг другу сказали.
Наверное, ничем не стоит. И сидеть с ним за одним столом — тоже. Но я очень хочу узнать о нем что-то. Не знаю, зачем. Возможно, потому что богачи никогда не воспринимали меня, как эскорт. Они больше по части грязи на ботинках, а он — другой. И смотрит по-другому даже сейчас.
— Вы в больнице работаете? Кем?
— А Вы как думаете?
Хмурится. Сложно, наверное. Мало кто мою профессию угадывает.
— Хирург.
— Что?! — ошарашенно. — Как вы…
— Руки. У вас очень изящные руки и тонкие пальцы, моторика у вас развита очень хорошо и… на медсестру вы откровенно не тянете, на любого другого врача — тоже. Разве что на педиатра.
— На педиатра?
— Тут ребенок был с родителями, вы половину вечера на него смотрели.
— А вы, видимо, половину вечера следили за мной.
На самом деле — страшно представить, как я выглядела со стороны. Наверное, жалко. Своих детей нет, так муж завел любовницу и сделал ей ребенка, а я… только смотреть могу со стороны на чужих детей.
— Подловили. Может, перейдем на ты?
— Ради одного ужина? Не стоит.
— Тяжело с вами.
— Поэтому и разводимся.
Прищуривается, будто не верит, а я начинаю думать, что очень плохая лгунья. Мне всегда казалось, что только мужу врать я не могу, а теперь прокололась и перед ним.
Нам приносят ужин. Я, несмотря на то, что планировала съесть только салат, мясо пробую первым. С трудом вспоминаю, что передо мной незнакомый мужчина, потому что чертовски хочется закатить глаза от удовольствия. Это вкусно. Очень. И прожарка, как я люблю.
— Нравится?
— Да.
Пока едим — не разговариваем, потому что не о чем. Я поднимаю телефон со стола, снимаю блокировку. На экране — множество пропущенных и сообщений, которые я даже читать не хочу, не говоря уже о том, чтобы отвечать. Его предположения в корне неверны. Там и про желание обобрать и про “не можешь смириться, что у меня будет наследник?”
Читать неприятно. Ощущение, что Глеб выпил. Перебрал и теперь несет ахинею. Иначе как объяснить то, что он говорит? Я его жена. Была еще утром, а теперь он позволяет себе такое…
Может, этого и ждал? Признания, откровенности, чтобы все в лицо высказать. Правда, с лицом как-то не вышло, он по телефону изливает душу.
Снова ставлю на блокировку и переворачиваю экраном вниз. Не хочу портить себе настроение. Но дальше все равно тяжелее. Наслаждаться едой больше не получается, и я налегаю на вино. Допиваю — приносят еще.
Немного отпускает, я выдыхаю и замечаю, как Тимур смотрит. Внимательно и очень заинтересованно. И я, наверное, так же. Он мне нравится. Понимаю, что все это алкоголь и подальше отодвигаю стакан, хоть и в конечном итоге допиваю его.