Он действительно был моим другом, никогда не обижал меня, а когда предал, в тот же день искренне сознался. Хотя бы поэтому стоит порадоваться за него.

Но во мне нет ни грамма, ни крупицы какого-либо хорошего чувства или эмоции. Эта новость убивает меня.

Я могу заставить себя улыбаться на его помолвке и делать вид, что все прекрасно.

Могу изобразить счастье, оказавшись в его новом доме, именно таком, как хотела она.

Но тут я бессильна. Это выше меня. Сильнее. Боль душит, топит меня, и я просто не могу ничего сделать с ней.

И Светлана знала — неспроста она завела этот пьяный разговор о детях и спасении брака.

Демид еще раз мельком цепляется за меня взглядом. На его лице снова раскаяние.

Возможно, он не до конца понимал муку, которую я испытывала от осознания факта его скорой свадьбы, но прекрасно понимает, что я чувствую сейчас, после этой новости.

И мне кажется, так еще хуже.

Лучше бы он остался равнодушен. Лучше бы сделал вид, что меня тут нет.

Я опускаю взгляд на свои сцепленные руки и пытаюсь наладить дыхание, но получается откровенно хреново.

— Оливка, вот ты где! — передо мной появляется мама. — Идем, поздравим Демида и Карину.

Я смотрю маме в глаза и не могу поверить в то, что она не понимает… Ведь она знает все, я не скрывала от нее наших проблем с зачатием.

— Нет, — выдаю тихо.

— Как нет, это неприлично!

Как маленькой девочке, мне хочется разреветься.

— Я ухожу, — говорю так же тихо и разворачиваюсь, чтобы воспользоваться своим планом и сбежать.

— Оливка! — зовет мама меня разочарованно, но мне плевать.

Я тут не останусь и уже не буду играть роль. Мне больно.

И я имею право на эту боль.

Перед глазами все плывет.

Это не слезы, даже близко. Их нет.

Просто я теряюсь во времени и пространстве. Не знаю, что делать. Куда идти и как унять эту боль внутри.

Обхожу дом и останавливаюсь у стены, где нет окон, — это значит, что меня не увидят.

Вокруг высажены розы и стоит лавочка, видимо, этот уголок создан для уединения.

Опускаюсь на лавочку и приваливаюсь затылком к стене.

Когда я перестану чувствовать все это? Я просто не могу больше. У меня не осталось сил.

У меня не осталось ничего.

Ни семьи, ни дома, нет и любимого дела, даже мечты о ребенке и той нет, потому что не от кого. Да и какова вероятность того, что все получится? Очень невысокая.

Что я делаю не так в своей жизни, за что все это происходит со мной?

Краем глаза замечаю движение, и уже через пару секунд на лавочку напротив меня опускается Гордей.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами. Зелеными, нереальными. Я никогда не видела таких глаз у мужчин.

Гордей смотрит на меня привычно безэмоционально, нечитаемо. Заглядывает в лицо с интересом и явным желанием откомментировать мои действия.

— И почему я не удивлена, что ты пришел? — усмехаюсь устало.

— Ты же знаешь, что я не могу без тебя, детка, — улыбается теперь уже с печалью в глазах.

— Не можешь? — спрашиваю тихо.

— Конечно, не могу. Без тебя совсем скучно.

— Вот ты засранец.

Вместо ответа Гор разводит руками и продолжает внимательно разглядывать меня.

— Ты знал? — спрашиваю с замиранием сердца.

И ответа жду с боязнью. Мне кажется, если он ответит да, это будет еще одним предательством.

— Нет, — Гордей качает головой. — Если бы знал, нашел способ сказать тебе.

Смеюсь тихо:

— Нашел способ? Ты бы вывалил это на меня как снег на голову.

Он больше не улыбается, смотрит пристально:

— Правда, какой бы ужасной она ни была, всегда лучше пыли, которую у нас принято пускать в глаза.

Киваю и обнимаю себя руками:

— Знаешь, я что-то так устала от этой правды.