Звук щелчка зажигалки, и в гостиной запахло сигаретами. Если матушка узнает, что отец опять закурил в комнате, где куча дорогой антикварной мебели, она его прибьёт. Слух улавливает, как он откупорил стеклянную крышку графина, наливая себе явно не сок, так как в ноздри ударил запах крепкого алкоголя. Папаша всегда учил меня, что пить среди белого дня - моветон, а сам не выдержал и уже глушил второй или третий стакан. Похоже, все знатно перенервничали из-за этой девчонки. Шуршание по столу – отец отбросил пачку сигарет, и та проехалась по деревянной поверхности.

Это простое действие меня разозлило. Потому что… Как же все достало. Невыносимо. До скрежета в зубах. Если я не находил какую-то вещь, что оставил в конкретном месте, то сразу впадал в панику, и накатывала ярость, потому что без посторонней помощи мне было уже не справиться. В то время как обычному человеку достаточно просто посмотреть по сторонам, и вот ты уже нашел свою пропажу. Например, пачку сигарет, что швыряешь не глядя.

Похоже, что дверь в гостиную была открыта – цокающие каблучки матери постепенно приближались к нам. Только вот она была не одна.

— Макс, дорогой, — позвала матушка щебечущим голосом, в котором я все же уловил некую нервозность, — хочу познакомить тебя с Виктором Станиславовичем.

— Еще один горе-специалист? — усмехнувшись, спросил отец, вряд ли намереваясь получить ответ на свой вопрос.

— Антон, — шикнула на него мать.

Пока родители играли в убийственные гляделки, как обычно это бывало, я чувствовал, что здесь что-то не так. Никто из врачей не приходил на первый прием ко мне домой. Ведь каждый из них назначал мне кучу анализов и обследований, прежде чем сказать хоть что-то.

— Я бы хотел побеседовать с Максимом, — неожиданно сказал тот самый Виктор. — Наедине.

Голос принадлежал мужчине слегка за шестьдесят. Почему-то он представлялся мне в бежевом костюме - тройке, уже с седоватой бородкой и усами.

— Да, конечно, — лилейным голосом затараторила матушка и более грубо добавила, — Антон, идем.

Тяжело выдохнув, отец поднялся с кресла.

— Ты что, опять курил? — услышал упрек матери, переходящий на ультразвук, когда дверь за ними уже закрывалась.

Мужчина неторопливыми и размеренными шагами прошелся по комнате и сел на место, где до этого сидел отец.

Я привык получать информацию об этом мире, опираясь на слух и обоняние. Если из звуков я выжил максимум об этом мужике, то вот нос не мог мне дать ничего. От этого врача ничем не пахло. Совершенно. И от этого я не знал, как к нему относиться.

Он мне уже не нравился.

— Вы собираетесь посветить мне фонариком в глаза и подтвердить, что я слепой? — не выдержав молчания, которое старик, кажется, не собирался прерывать, спросил я.

— Почему вы так решили?

— Вы не проводите прием в своём кабинете, где есть все нужное, как другие, — ответил, пожимая плечами.

— Мои методы отличаются от привычной работы моих коллег, — я услышал в его голосе ноты самодовольства и хвастовства. — Максим, как вы себя чувствуете?

— Нормально, — лгу так же легко, как дышу, ответив на автомате. — Что за методы?

Кресло под весом старика скрипнуло. Наверное, закинул ногу на ногу.

— Некоторые считают меня сумасшедшим. Другие же - волшебником, — расплывчато ответил он. — Кстати, зовите меня просто Виктор.

— Что за методы? — повторил вопрос уже сквозь зубы, начиная раздражаться от этого разговора.

— Я хотел бы предложить вам операцию.

Сердцебиение тут же участилось. Ладони вспотели, и я тут же поспешил вытереть их о спортивные штаны, чтобы скрыть волнение. Никто из врачей за два года не заикнулся об операции, потому что не видел в этом смысла. Анализы, различные рентгены или УЗИ, или еще что-то там, было идеальным, и они просто не видели в этом смысла. Но он… Этот человек заговорил о ней в первые пять минут знакомства.