— Антон Николаевич, я как раз работаю над этим. Будьте уверены, я вас не разочарую.

Он глубоко вдохнул, и на его губах появился слабый намёк на насмешку.

— Вы уже меня разочаровываете, Виктория, — слова резанули, словно острый нож. — И знаете, я бы очень хотел…

В этот момент дверь в комнату резко приоткрылась, и из неё выглянула голова Макса.

— Где ты ходишь? Тебя только за смертью посылать, — его взгляд был направлен поверх наших голов, но он явно обращался ко мне.

Барский младший очень вовремя влез между мной и своим отцом. Но я ни капельки не понимала, о чем он говорит, и несколько долгих секунд ушло на обдумывание его слов. Не дождавшись моего ответа, Максим протянул руку вперед и, нащупав мое предплечье, рванул на себя, закрывая с хлопком за нами дверь.

В нос ударил стойкий запах сигарет, и от количества дыма начинали слезиться глаза. Комната была зеркальным отражением моей: огромная незаправленная кровать, шкаф с открытыми дверцами, столик и два кресла.

Макс лениво прошел к кровати. Почувствовав ногой её край, прощупал рукой и, повернувшись, упал спиной на мягкий матрац.

— Через минуту можешь свалить отсюда, — равнодушно произнес он.

В этот момент словно яркая желтая лампочка загорелась над моей головой.

— Погоди, ты что…Только что спас меня от своего отца?

— Считай это извинением за воткнутую иголку.

Я стояла, раскрыв рот от услышанного и от поступка Барского в целом. Да, он был с оттенком наглости, брезгливости и небрежного хамства, но все же… Это был поступок, который я не могла не заметить. В школе Максим палец о палец никогда не ударял ради кого-то, только для себя любимого. А извинения и вовсе были ему чужды.

— Зачем? Зачем ты помог мне?

Он пожал плечами.

— Наверное, просто устал слушать твои жалкие уговоры поесть и попытки отца тебя пристыдить.

— Спасибо, — сказала я, совершенно не подумав, и, наверное, точно рехнулась головой, раз решила благодарить Барского. — Я могу поставить на столик поднос с едой, съешь, когда захочешь.

— А кстати, что там у тебя? — спросил он, приподняв голову.

— Сырный суп и круассаны с шоколадом.

— Эх, Марья Ивановна знает, чем меня задобрить, — протянул Макс, потягиваясь на кровати. — Так и быть, корми меня, — заявил он, садясь.

Я быстро захлопала глазами, переваривая его наглость.

— Еще чего! — усмехнулась я. — Ты уже не маленький.

— Ты хоть представляешь, как сложно попасть ложкой в рот, когда её не видишь? Я так весь суп расплескаю.

— У тебя было время этому научиться, — я прошла к столику и, поставив на него поднос с едой, сложила руки на груди, повернувшись к Максу. — Это в твоих интересах себя накормить.

— Правда? А я думал, в твоих, чтобы подопечный не был голодным. Или все же стоит сказать отцу, что ты плохо справляешься со своими обязанностями?

А вот шантаж в лице Барского был тем, чему я совсем не удивилась. Не отойдя до конца от неприятного разговора в коридоре, я вздрогнула, но все же сдалась.

— Ладно. Только сначала мы тут проветрим все хорошенько.

***

Первая ночь в незнакомом доме. Закончив вечерние ритуалы, как обычно, оставила дверь в комнату открытой, надеясь, что никто её не закроет, и с утра я не начну задыхаться от страха. С детской наивностью я произнесла про себя «Пусть на новом месте приснится жених невесте» и приготовилась к сладкому сну, с комфортом устраиваясь на самом мягком и удобном матраце в изобилии подушек. Но сон и отдых мне только снились этой ночью. Такую тавтологию для себя уяснила, когда над головой раздался голос Барского.

— Хочу пить, — сначала звучало ненавязчиво, но с каждой секундой просьба превращалась в приказ, и громкий тон выдернул меня из сонного дурмана. — ХОЧУ ПИТЬ! Ты что там, спишь?