Непуганая мразь.

Он кивнул и быстро ушёл, а я заперлась изнутри и залезла в кошель. Негусто. Но лучше, чем ничего. Зато теперь у меня наскреблось целых шесть золотых, а этого уже хватит не просто на зелье, а на приём у целителя-мага. Да, у слабенького, но тем не менее. А значит, мама будет здорова!

Я улыбнулась своим мыслям и принялась за дело. С тоской посмотрела на похудевшее матушкино лицо с запавшими, слезящимися от горячки глазами. Пробудила её от лихорадочного сна, обтёрла, одела в платье и потащила к целителю. На дом-то куда дороже вызвать, а мама хоть вяло, но ноги переставляла. Ослабела совсем. Я с трудом волокла её на себе, но монеты звенели в кармане, а значит, всё будет хорошо.

До лечебницы мы добирались целую вечность. Уж и солнце припекать начало, и улицы заполнились людьми.

Сели в приёмной и принялись ждать. Целитель вызвал нас ближе к полудню, когда обессиленная матушка дремала у меня на плече. Жар от неё шёл, как от печки, но помощь уже близко. Я втащила её в комнату, где среди сотен баночек и пузырьков расположился за добротным столом плешивый кряжистый целитель.

Он осмотрел матушку, поводил над ней руками и сказал:

– Хм. Тут у нас тяжёлый случай воспаления лёгких на фоне чахотки. Понадобится три сеанса лечения, каждый по пять золотых.

Я застыла. Его слова ударили, как лопасть мельницы по голове зеваки.

– Но ведь… пять золотых приём… – нервно сглотнула я. – У меня только пять золотых.

– Барышня, за один присест такое не вылечить. Я с тебя даже денег брать не буду за осмотр, иди, ежели не веришь, к другому целителю. Только поторопись. Жить ей осталось хорошо ежели сутки.

– Какие сутки? – задрожала я. – Она же сюда сама, своими ногами дошла!

– А завтра уже никуда не дойдёт. И в сознание не придёт, спать будет. Нет, ты сюда спорить со мной пришла или чего? Я тебе всё сказал – три сеанса по пять золотых. Не желаешь – уходи. У меня очередь.

– Погодите, – запаниковала я. – А за пять золотых нельзя вылечить? Ну, или как-то… ну… подтолкнуть к выздоровлению?

– Нельзя, – отрезал целитель, недовольно поджав мясистые губы. – Надо три сеанса с разницей в три дня. Ежели сегодня будет первый день лечения, то приводи на четвёртый и на седьмой. А иначе толку не будет. И учти, ежели второй раз ты её не приведёшь, то дней через пять-шесть она скончается.

– А я могу… отработать? За первый сеанс заплатить, а за второй и третий – отработать? – с дикой надеждой спросила я.

– У меня вас таких отработничков – целый полк, да был бы толк. Ежели ты такая работница умелая – дак иди и наймись к тому, кто тебе деньгами заплатит. Мне десяток поломоек ни к чему, – резко ответил целитель.

Я понимала, что он прав, но обидно было до тонтеровых мостиков. Целитель внезапно шагнул ко мне, сгрёб в охапку ворот рубахи и принюхался.

– Вы чего? – дёрнулась я, отодвигаясь.

– От вас обеих плесенью разит, – недовольно буркнул он. – Чахотки у тебя пока нет, но скоро будет, ежели место жительства не смените. Плесень организм изнутри разъедает, нельзя жить с ней рядом. Никаких лекарств не хватит, ежели каждый день ею дышать, – его голос немного смягчился, и он посмотрел на меня почти по-доброму: – Сделаем так. Ты мать оставляй, плати пять золотых. Обычно я за госпитализацию беру два золотых в день, но в вашем случае, так и быть, возьму полтора. Питание, лечение – всё будет обеспечено. На три дня. Через три дня приходи и вноси ещё четыре золотых. Посмотрим, может этого и хватит. Ежели организм крепкий, то, может, она и оправится раньше.