Застегнув рубашку под самое горло, натягиваю тёплые носки. Вешаю верхнюю одежду на крючок в прихожей и направляюсь на звук свистящего чайника.

 — Ахметов, ты нарочно?!

Застываю в дверях кухни и с преувеличенным интересом принимаюсь изучать лаковое покрытие на деревянном косяке. Толку? Перед глазами словно выжжен сухой рельеф его мышц.

— Что не так?

Он делает большие, невинные глаза, прикидываясь дурачком.

— Немедленно надень футболку!

— У тебя с этим какие-то проблемы? — звучит на пару шагов ближе, чем пару секунд назад. — Я бы ещё понял, не будь на мне штанов.

— Мы, на минуточку, в замкнутом пространстве. Даже Игорь никогда не позволял себе расхаживать по собственному дому с голым торсом. Это уместно в спальне, а не… не…

— Значит, в моём доме другие правила. Точнее, никаких правил, — перебивает он поток моих бессвязных нравоучений.

— Это называется «бескультурье»!

Моё искреннее возмущение вызывает у Амиля лишь лёгкий, усталый вздох.

— Ужинать будешь, зануда? — иронично шепчет уже на расстояние выдоха.

Я стремительно отворачиваюсь. Кожу покалывает всякий раз, когда поджарое смуглое тело случайно попадает в поле зрения.

— Нет. Покажи, где я буду спать и делай что хочешь.

Большего мои расшатанные за этот бесконечный день нервы точно не вывезут.

— Пошли, раз уж ты так торопишься.

И снова та же загадочная усмешка в тоне. Ахметов явно что-то задумал!

— Не обессудь, шёлкового белья у меня нет, только синтетика, которую даже моль не жрёт, — картинно извиняется Амиль, заваливаясь на расстеленную бог знает с каких времён кровать. — В шкафу на верхней полке поищи. Должно остаться что-то чистое.

Шкаф в комнате один. Шкаф и кровать. Больше никакой мебели нет. Голый пол, голые стены, большое окно без занавесок. Неуютно.

Достаю наволочку, простыню, пододеяльник. Конечно, всё сложенное кое-как, мятое, но ненавязчиво пахнущее жасминовым кондиционером.

— И куда мне? — интересуюсь, старательно глядя в сторону.

Ахметов ловко пружинит с кровати.

— Перестилай, — командует над самым моим ухом.

— Мне показалось, что ты здесь будешь спать, — непонимающе хлопаю глазами и на всякий случай отхожу подальше.

Находиться наедине с полураздетым парнем всё ещё чертовски неуютно. В то время как он явно чувствует себя вполне комфортно и уверенно, чем бесит ещё сильнее.

— Киса, квартира однокомнатная, где ещё мне спать, на коврике?

— Я с тобой не лягу! — восклицаю, не придумав ничего лучше, кроме как продолжить пятиться в угол.

— Пол жёсткий, а я кровать не уступлю, — скучающе обороняет он надвигаясь.

— Ты Игорю говорил, что с другом живёшь. Получается, солгал?

— Нет, правду сказал.

— И где он спит? С тобой?!

Губы Ахметова трогает странная ухмылка.

— Всякое бывает…

Нет, даже знать не хочу, что там у него, идиота, бывает.

— Отлично. Тогда я прямо в ванне постелю себе, — вырывается у меня шальная идея.

А что? Мне много места не надо. Зато без нежелательных соседей под боком.

— А ты предприимчивая, — недоверчива хмыкает Амиль. — Послушай, если тебе так неймётся посмотреть, что у меня в трусах, то необязательно ждать, когда я захочу среди ночи опорожнить мочевой…

Несколько секунд я просто неподвижно жмусь спиной к стене, пытаясь переварить суть сказанного. Но постепенно шок рассеивается, а звук расстёгивающейся ширинки обретает смысл, последствия и форму. Последняя выражена в полном бессильной ярости вопле, с которым я кидаю в Ахметова бельём.

— Да тише ты. Я понял, — он даже подмигивает многозначительно! Но, слава богу, джинсы оставляет в покое. — Хочешь отрицать — твоё дело. Мне показалось ты девочка честная, умеешь признавать свой интерес. Видимо, показалось.