– Только чемоданчик захвачу и вернусь!

Все мужчины говорят, что хотят мальчика, а потом носится со своими маленькими принцессами, как с хрустальными вазами. Косички плетут и ходят на утренники.

Захватив на всякий случай ларец целительницы, я забралась в повозку.

– Держитесь, нейра! С ветерком доедем!

Ох, знала бы я, что меня ждёт...

***

За время весёлой поездочки я растрясла все внутренности, но мужик, которого звали Вель, очень спешил. Боялся, что жена родит до нашего приезда. Всю дорогу он умудрялся не только править лошадью, но и жаловаться на свою тяжёлую долю и на то, что у всех его родичей по несколько сыновей, а у него ни одного. 

– Кто унаследует дом? А сарай и участок в поле? Девки одни, тьфу! Зятья всё растащат. А мне сын нужен!

– На всё воля Всеотца и Пресветлой Матери, – проговорила я, вспомнив основных богов этого мира.

– Скорее тут Темнейший вмешался, – недовольно буркнул Вель.

Сегодня я снова ехала в Лихую, где уже успела прославиться. Но это и хорошо, после быстро забегу узнать, как дела у Милли и малышки Эллен.

По прибытии на место в глаза бросилась царящая вокруг бедность – покосившийся домишко с соломенной крышей и дырявый забор, который оккупировал гордый деревенский петух. Во дворе бегали четыре девочки. Вель завёл меня в дом – внутри суетились две пожилый женщины, а сама роженица расхаживала кругами, придерживая большой живот. 

– Оххо-хоо… – протяжно застонала она, почти не обратив на меня внимания.

– Вот, магичку тебе привёз, – с порога заявил Вель. – Хоть теперь ты, надеюсь, мальчишку принесёшь?

В ответ его жена, которую звали Эйлой, что-то простонала сквозь зубы. Искажённое мукой лицо усыпали крупные капли пота, волосы растрепались.

– Покиньте нас, пожалуйста, – велела я, бросив на мужика строгий взгляд.

Усмехнувшись, Вель скрылся за дверью.

У Эйлы это пятые роды, значит, всё должно закончиться быстро. Первым делом я выяснила, отошли ли воды и какого они были цвета, пощупала пульс и проверила предлежание. Слава Богу, на этот раз ребёнок лежал головкой вниз. 

Пока женщины выполняли мои поручения, я открыла медицинский чемоданчик и прослушала стетоскопом сердцебиение плода. Мне не нужен был секундомер, за годы работы я и так научилась распознавать норму. 

Сила и продолжительность схваток нарастали с каждой минутой. 

Голову надо повязать платком, надеть чистый передник, руки обработать. Разложить в зоне досягаемости ножницы, скальпель на всякий пожарный, и я готова. Одна из моих помощниц ушла на улицу следить за детьми, которые то и дело забегали в дом. Время от времени заглядывал изрядно окосевший Вель и интересовался:

– Ну, что там?

Он так примелькался, что пришлось разок на него рявкнуть. 

– Он мне не нравится, – сказал Пискун, обхвативший браслетом моё плечо. Чтобы не мешался, пришлось сдвинуть его повыше. 

– Мне тоже многое не нравится, но что делать? – вздохнула я.

Наконец, Эйла сообщила, морщась:

– Ох, нейра… не могу больше терпеть… тянет…

Я помогла ей улечься.

– Давай-давай, вот так… тихонечко, дорогая, не спеши...

– Да не волнуйтесь… сама справлюсь… – отдышавшись, женщина продолжила: – … а то нам вам даже заплатить нечем. Говорила Велю, не зови никого, авось не в первый раз рожаю. 

– Ладно-ладно, не думай обо всяких глупостях, – я погладила её по руке. – Тебе сейчас надо думать о себе и ребёнке.

Прошло несколько напряжённых минут. Эйла родила быстро, за две потуги, и вот я уже держу на руках маленькую, но крепкую девочку. По традиции положила её матери на живот, так делали всегда, если только малышу не требовались срочные реанимационные мероприятия. А контакт “кожа к коже” помогал установиться эмоциональной связи и обменяться микрофлорой с матерью.