Это было уже на грани открытого вызова. Я поняла, что пора вмешаться, пока они не начали выяснять отношения более разрушительными методами, и мой недавно обретенный дом не превратился в руины. Но Клин, бросив на меня быстрый, насмешливый взгляд, сам решил отступить. Стратегически.

— Впрочем, раз уж законный муж наконец объявился, чтобы позаботиться о своей леди, мне тут делать нечего, — он с издевкой поклонился. — Вечером зайду, как договаривались, леди.

С этими словами он развернулся и спокойно, неторопливой походкой пошел прочь, оставив меня один на один с разъяренным Дареком.

Дарек дождался, пока он скроется за поворотом, и впился в меня взглядом.
— Я смотрю, ты времени зря не теряла. Недолго же ты горевала, Оливия.

Я молча обвела взглядом запущенный двор и пустые окна дома.
— Горевать, милорд? — мой голос был абсолютно спокойным. — Простите, но у меня не было времени на скорбь. Я была слишком занята попытками сделать это место пригодным для жизни.

— Ты должна была немедленно сообщить мне! — рявкнул он. — Любая проблема, любая нужда — это моя забота! Ты все еще носишь мое имя! Драконы берут на себя ответственность за своих женщин, Оливия, даже за… бывших. Ты должна была попросить меня, а не якшаться с отбросами!

«Ну вот ты и попался на крючок», — подумала я, а на губах появилась едва заметная, но очень довольная улыбка. Хоть денег сэкономлю.
— Прошу прощения, милорд, — произнесла я самым смиренным тоном, на какой была способна. — Я не хотела вас утруждать. Но раз вы настаиваете...

Я сделала шаг в сторону, открывая ему вид на обшарпанный фасад.
— Ну что ж, лорд. Решайте мои проблемы.

Дарек застыл, поймав себя в собственную ловушку. Он приехал сюда отчитать меня, а теперь был вынужден доказывать свою состоятельность. Смерив меня последним яростным взглядом, он решительно шагнул к дому. Мрак осторожно обнюхал его сапоги, и Дарек лишь мельком, пренебрежительно взглянул на огромного волка.
— Дай мне время, — бросил он, не оборачиваясь. — И не мешай.

Он скрылся в темном проеме дома. А я, пожав плечами, подобрала корзинку с продуктами и направилась на свою, уже чистую, кухню. Пока один дракон самоутверждается, спасая свою репутацию, я, приготовлю обед. В конце концов, мужские разборки — это одно, а ужин по расписанию — совсем другое.

Я разложила на огромном дубовом столе свои скромные трофеи: упитанную курицу, несколько крепких морковок, пару злых луковиц, от которых сразу защипало в глазах, и несколько белых корнеплодов, похожих на картофель. Первым делом — суп. Куриный, наваристый бульон — лучшее лекарство и от усталости, и от дурных мыслей.

Я привычно, как делала это тысячи раз в прошлой жизни, разделала птицу, поставила самую сытную часть на бульон, а остальное отложила на второе. Занявшись овощами, я погрузилась в медитативный, успокаивающий процесс шинковки. Нож в руке этого тела лежал еще непривычно, но память моих рук была сильнее. Вскоре по кухне поплыл божественный, домашний аромат — лук, морковь, коренья. Мрак, который до этого дремал в углу, поднял голову и заинтересованно повел носом.

И тут дом начал оживать. Сначала где-то наверху раздался долгий, протяжный, почти стонущий скрип, будто распрямлял свои древние кости сам дом. Потом — высокий, вибрирующий гул, который прошел по стенам, и гулкий, мягкий стук. Я так поняла, это первая оконная рама встала на место. Я продолжала резать овощи, лишь усмехнувшись про себя. Пусть работает, раз вызвался. Гордость — страшная сила, особенно драконья.

Пока бульон кипел, я решила приготовить второе. Оставшиеся куски курицы я натерла солью и душистыми травами, обложила овощами и поставила в остывающую часть очага — запекаться. Дом тем временем продолжал жить своей магической жизнью. То в гостиной протяжно застонет распрямляющаяся под чехлом мебель, то на втором этаже что-то глухо ухнет, и по каменному полу пробежит дрожь.