Дрейк остался в одиночестве. В ожидании он, от нечего делать, занял себя разглядыванием фресок на стенах и сводчатом потолке. Знакомые с детства сюжеты, обличенные в картинки: сотворение Отцом мира, жития святых, сады Вечной Радости, ожидающие праведников, и черная бездна, куда боги низвергают грешников. Последняя была изображена с особой старательностью – очевидно за тем, чтобы как следует напугать визитеров, дабы те усерднее молились. И, конечно, не забывали о взносах.

Сонную тишину зала нарушил тихий скрип. Дрейк повернулся.

— Лорд Сорлайн.

Столкнувшись с необходимостью выбора между написанием проповеди (если он вообще писал ее сам) и возможностью обогатить храмовую казну, епископ выбрал последнее. И раздумья не заняли у него много времени.

— Ваше Преосвященство. — Дрейк поприветствовал его сдержанным кивком. — Прошу извинить за то, что оторвал вас от работы. — Как бы сильно ни хотелось ему вложить в голос нотку сарказма, он сдержал этот порыв.

— Работа, работа… — вздохнул епископ. — Служение – это великая радость, но и великое бремя. Впрочем, я не жалуюсь. Моя паства – моя сила. Вся тяготы становится незначительными, стоит мне увидеть их лица.

«И услышать звон монет о дно тарелки», подумал Дрейк.

— Давно вы не появлялись у нас, лорд Сорлайн.

Дрейк развел руками.

— Каюсь, виноват. И хотя мое бремя не столь тяжело, как ваше, от него никуда не деться.

Епископ похлопал его по плечу.

— Главное, что вы здесь, сын мой. Никогда не поздно обратиться к Создателям за помощью и искуплением.

— Боюсь, сегодня у меня нет времени на исповедь, но до конца месяца я постараюсь навестить вас еще раз. А сегодня хотел бы сделать пожертвование. Надеюсь, вы не сочтете это за грубость.

Епископ почти отечески улыбнулся.

— Что есть искупление, сын мой? Оно заключено не в наших словах, а здесь, — он приложил руку к груди, — в сердцах. Боги услышат вас, даже если вы обратитесь к ним мысленно.

Дрейк подавил мрачную усмешку. В иные дни епископ не уставал повторять, что служители храмов – посредники между богами и людьми, и лишь через них молитвы доходят до «адресатов».

Дрейк вынул из внутреннего кармана мешочек с монетами.

— Идемте, — епископ направился к двери, из которой вышел несколько минут назад. — Побеседуем в моем кабинете.

Дрейк последовал за ним, и оказался в богато убранной комнате. Возле витражного окна стоял стол из красного дерева, а сбоку шкаф из того же материала. Стены украшали золоченые подсвечники, на креслах лежали волчьи шкуры.

Епископ убрал мешочек в верхний ящик стола и запер его на ключ.

— Вина, милорд?

Дрейк покачал головой.

— Лучше просто воды. Меня ждет долгий путь.

Пока епископ возился с графином и стаканами, он думал, как лучше начать разговор.

— Могу я обратиться к вам с просьбой?

Епископ поставил перед ним стакан.

— Если это в моих силах, милорд.

— Я бы хотел взглянуть на приходскую книгу.

Сановник удивленно поднял брови.

— Что-то не так? — уточнил Дрейк, прикидывая, как лучше поступить в случае отказа.

— Нет, просто… Это немного неожиданно. Позволите узнать причину?

Дрейк мысленно выдохнул. Здесь у него имелся готовый ответ.

— Нужна выписка о браке моих родителей, их смертях, а также смерти моего брата.

— Для Банка Короны? — епископ сочувствующе посмотрел на него.

Дрейк кивнул.

— Да. У них в хранилище случился пожар, и часть записей была уничтожена. Теперь нужны новые выписки.

— Ох, уж эта бюрократия… — епископ покачал головой. — Подождите здесь, а я отправлю мальчишку в архив. Он сделает все необходимое.