Рожица его смазливая близко… Может, лбом ударить?

Ну, получим оба сотрясение... Поболит денек-другой…

Зато будет знать, что всегда приходит возмездие, когда распускаешь свои шаловливые ручонки.

— Кажется, ты очень… о-о-очень скучала, раз так себя ведешь. Хочешь накажу?

— Фу! Какие мерзости. Отпусти! Я тебя знать не знаю!

— Издеваешься? — спросил с сомнением, но все же немного отстранился.

— Еще никогда я не была такой серьезной. Память я потеряла, ясно? У родителей моих спроси, если не веришь. Или у директрисы.

— Ты головой, что ль, ударилась?

Да я тебя сама сейчас ударю! До чего же он тугодум.

— И что, совсем ничего не помнишь? — уточнил с нежданной долей грусти. — А как же наши упоительные вечера, проведенные вместе? Жаркие поцелуи? Разрезающие тишину стоны?..

У меня нет слов. Я смотрела на него, как на восьмое чудо света, широко распахнув глаза.

А Джоанна, оказывается, не просто вертихвостка, а самая настоящая проститушка под личиной леди! Я, конечно, не монахиня и обета на безбрачие не давала в своем мире, но у них тут, вообще-то, незамужним девушкам нельзя вступать в интимные отношения. Стыд и срам. Позор всем родным. И как только честь семьи не пострадала с такой-то проблемной занозой, как жрица любви Джоанна?

Еще не факт, что это единственный ее близкий поклонник.

Повезло же мне с телом и жизнью его владелицы…

Теперь ясно, почему адепты на меня косились и шептались. Репутация у меня тут на двоечку. С жирным минусом.

— Слушай, — осененный какой-то мыслью, незнакомец наклонился ко мне, вновь беспардонно положив ладонь на талию. — Если ты забыла меня и наше веселое времяпровождение, может, я тебе напомню?

Его рука двинулась ниже, пальцы резковато и грубо сжали на бедре ткань длинной прямой юбки.

Я уже хотела вскинуть руку, насколько это возможно, и влепить ему пощечину, но меня остановили твердые шаги где-то за широкой мужской спиной и нарочито громкое покашливание.

— Лучше напомните адептке Сан-Реми, что она бессовестно опаздывает на мое занятие, которое, вероятно, окажется последним в ее прескверной академической жизни.

Мне не нужно было видеть говорившего, чтобы уловить, с каким безбожным недовольством он на нас глядит. Не нужно было слышать его имя, ведь я знала точно, что это тот самый магистр Донован, о котором меня предупредила Риана.

По одной властной, угрожающей интонации я поняла: у меня большие, пугающе громадные проблемы.

8. Визуализация 2

Большая проблема под названием магистр Александр Донован

Поклонник Джоанны (или некто больший?) — Даньел Эррера

9. Глава 7. Доброта с подвохом

Похотливый самец, скуксившись, отшатнулся от меня моментально, как от прокаженной, несмотря на то, что миг назад готов был сожрать глазами и… всем, чем только можно.

Он вытянулся, встал столбом, и если бы еще отсалютовал, я подумала бы, что он приветствует генерала. Впрочем, его реакция вполне оправдана и не должна вызывать удивления, ведь то, что я увидела перед собой, никак иначе не назовешь. Ну, как минимум, его можно обозвать мужчиной, наводящим страх, поднимающим панику внутри и вызывающим грозовое облако с громким названием «ОПАСНОСТЬ», которое начинает беспощадно реять над головами жертв.

Дюжий, широкоплечий, с короткими иссиня-черными волосами. Одетый в весьма странное одеяние, вовсе не в китель и брюки, какие носят местные представители мужского пола. Это напоминало плащ с длинными рукавами, накинутый на темно-синюю накидку, расшитую по краям золотистой нитью. Ноги обтягивали темные штаны, до колен тянулись сапоги со множеством ремешков. Массивный торс обхватывал широкий кожаный пояс, с которого свисали две сделанные из ярко-синих ниток кисти. Подобные кисточки обычно висят на шторах — они служат подхватами.