— Я подожду тебя внизу, Бе-е-ерни, — обронила богиня, чуть потягивая гласную в имени мужа.

Нет. Ну надо же. Бе-е-ерни. Она подождет тебя внизу, Бе-бе-берни, пока ты отругаешь жену-клушу, нарушившую ваши влажные дела и очень влажные контракты. Точнее, контакты.

Меня отправили сюда мои собственные дети. Мои дети хотели, чтобы я увидела их отца с этой… женщиной.

— Я не буду с тобой ругаться, ясно?

Берн подошел вплотную и несильно встряхнул меня за плечи, зашипел едва ли не по-змеиному:

— Этот демонов вечер важен для семьи, для будущего нашего сына и нашей дочери, понимаешь?

Дождался моего сдержанного кивка, развернул носом к двери и подтолкнул вперед.

— Вернись к гостям, Риш, не устраивай сцен, улыбайся и расхваливай запеченую курицу, а завтра мы поговорим.

Дорогие читатели, буду благодарна вашим комментариям и звездам! Для меня это очень важно и очень-очень приятно :)

6. 2.1 Прощай

Я вышла, как деревянная кукла. Послушно спустилась вниз, мазнув невидящим взглядом по испуганным лицам детей. Оба застыли у подножья лестницы, как нашкодившие котята, вцепившись друг в друга.

Прошла мимо, а после вернулась.

Встала напротив сына. Подняла глаза на своего котика, зайчонка, мышку-норушку, ясный месяц, и спросила:

— Ты хотел, чтобы я это увидела, Дан?

Красивое виноватое лицо дрогнуло, поплыло, обнажая хищную резкость черт, жесткость линий. Мой мышонок, когда-то прятавшийся под юбку от грозы и проделок сестрицы, на моих глазах становился мужчиной. И этот мужчина мне не очень нравился. Я бы, пожалуй, за такого замуж не пошла.

Побоялась бы.

— Да, мать. Так было надо.

Он говорил что-то еще, и заводился от собственных слов еще больше. Нос заострился, глаза стали ледяными и колючими. В любой другой раз я бы легонько взъерошила его упрямый чуб, чтобы успокоить, но руки стали просто чугунными. Не поднять.

— Я увидела, Дан.

Медленно развернулась и двинулась к зале, полной огней и смеха.

Бестрепетно прошла в центр, присоединившись к одной из самых крупных стаек дракониц, обсуждавших интерьерное решение залы.

— Это рисовал Гонзо? Какая… смелость. Это… это потрясающе!

— Не Гонзо, он поклонник классики, а здесь… Действительно смело.

Драконицы столпились около стены и восхищенно ахали, скользя бриллиантовыми пальчиками по контурам рисунков.

Залу я обустраивала сама. Нам с Берном было по двадцать пять, и у нас не было особых денег. Артефакторика уже приносила доход, но мы еще лет семь покрывали долги, так что я изворачивалась ужом, чтобы сделать свой дом прекрасным.

Идея выложить фреску из речных камней оказалась благословением божьим. За сущие копейки я наняла двух ловцов, который носили мне самые симпатичные из камней и не битые ракушки, а после наняла талантливого вея, который из кругляшей и полосок выложил сцены из местного божественного талмуда.

А через полгода выкупила потрепанный, проеденный мышами засаленный ковер у одной знатной старухи. Она бы и так его выкинула, но мне продала, азартно торгуясь за каждый грош, как боженька. А когда продала, неожиданно отдала даром четыре антикварных светильника и мебель для гостиной, которые вместе тянули на пару сотен золотых.

Отмытый ковер, вернувший свой бирюзовый цвет, я залатала розоватыми кругляшами в виде ракушек, подчеркивая морскую тематику на первом этаже.

7. 2.2 Прощай

Но больше всего я возилась с цветником, смотревшим в окна розовой градацией. Основная тонкость состояла в том, чтобы разместить цветы и многолетник ярусом, создавая резную полутень, сквозь которую пробивается солнце. В солнечные дни, которых в Вальтарте было подавляющее большинство, в зале творилось таинство морского дна, где по голубовато-золотым стенам скользили неуловимые тени водорослей и рыбок.