- Если от меня останется, что хоронить, - вдруг глухо проговорил Серый, - напишите, что это я. Чтобы потом никто, как мы сейчас, не мучился.

- Обойдешься, - буркнул Мрак. – Никому не пишут, а тебе напиши! И вообще, может, ты в поселке помрешь – тогда уж точно напишут. Мне, если что, не надо ничего писать.

Похоже было, что они обсуждают этот вопрос серьезно.

- Прекратите! – не выдержала Эри. – Что вы несете?! Никто не умрет, понятно?

Адапты переглянулись.

- Окей, - кивнул Серый, – как скажешь. Никто – значит, никто.

***

На следующий вечер, проснувшись, увидели, что пурга улеглась. Тучи разошлись, над деревьями поднимался месяц.

- Идем, - скомандовал Серый. – Задержались вчера, надо нагонять.

Эри горько вздохнула, настраиваясь на то, что вожделенное «привал» услышит нескоро. Но далеко они не ушли: Мрак, подняв руку, остановился.

- Кажись, топор стучит.

Остановившийся Серый тоже прислушался. Спустя секунды напряженного молчания, кивнул:

- Похоже. Видать, местные за дровами приковыляли, тут по карте поселок рядом. Значит, правильно мы сделали, что с дороги сошли, а то бы точно напоролись.

Эри прислушиваться к окружающему не пыталась. Только с надеждой встрепенулась:

- Привал?

- А тебе лишь бы привалиться, - проворчал Серый. – Садись уж, ладно… Мрак, погляди, что там? Если они только приехали, то это надолго, обходить придется. А если давно на вырубке, то лучше выждать, все не по лесу лыжи бить.

Мрак кивнул и уехал. Довольная Эри уселась на рюкзак. Серый переминался с ноги на ногу – ему явно не терпелось отправиться дальше.

Раздавшееся вдали лошадиное ржание услышала даже Эри. Задать вопрос она не успела.

- За мной, - коротко бросил Серый.

И, не успели тронуться – вслед за ржанием прилетел условный птичий свист, Эри успела его запомнить: «Срочно сюда!»

Серый, со словами:

- Догоняй по следу! - мгновенно скрылся из виду.

Эри пыхтела, изо всех стараясь его догнать. До сих пор одну на лыжне адапты ее не бросали, случилось явно что-то неординарное. Эри изо всех старалась убедить себя, что не плохое.

Когда выехала на небольшую просеку, поняла, что ошиблась.

Мрак повалил в снег какого-то человека и удерживал, утопив в сугробе. Серый стоял на коленях рядом.

- Еще раз, - долетел до Эри его голос. Серый, кажется, с трудом удерживал рвущуюся злость. – Откуда у тебя Буба?! Конь, вот этот – откуда? – упомянутый конь топтался рядом. Услышав свое имя, отозвался радостным ржанием. - В последний раз по-хорошему спрашиваю! Дальше буду бить.

- У соседей с Шахт выменял, - услышала Эри незнакомый сиплый голос.

- Откуда?

- С Шахт, - повторил незнакомец. - Поселок на юге, дальше по дороге. Соседи про жеребца сказали, что сам к воротам вышел, со сломанной ногой. Черт его знает, откуда взялся. А нога дело такое, когда еще срастется. Некому с ним возиться, да и сена – своему бы скоту хватило. А у меня аккурат перед тем кобыла околела, я и взял калечного за недорого.

- Складно, - одобрил Серый, - не придерешься. А чья могила в лесу? Вон там, на пригорке?

Пленник вздрогнул:

- Не знаю.

- Врешь! – Серый вытащил нож. – По доброй воле хозяин с конем бы не расстался. Говори, кого убили. Ну!

- Не знаю.

- Ай-яй-яй. – Серый покачал головой. – Выбирай, какое ухо первым отрезать?

- Да не знаю я, кто это! – Мужчина дергался, пытаясь отдалиться от поднесенного к лицу ножа. – Я его в глаза не видал! У меня и детей-то нету, не одарила Мать. И в лес я в те ночи не ходил, сенокосил.

- Каких еще детей?

- Так, его ж за дитё зарезали! Посланники были от Матери, предупредили, что чужаки по дороге идут, хотят детей отобрать. А у нас в поселке детишек - всего-то двое. Ночь прошла – никаких чужаков, две прошло, а через неделю уж и забылось. Матвейка-обозчик с дочкой в лес пошел за ягодой. Косарь с него, да и обозчик, никакой – с четыре года тому руку пожаром повредило, отсохла. Прибегает из леса, дочку за собой тащит, а глаза выпученные: чужаки, говорит, в лесу. Илиночка на поляне землянику собирала, Матвейка решил капканы проверить. Только отошел – услыхал, как дочь ревит. Он бегом назад, а рядом с ней чужак в камуфляже. Ну и кинулся, конечно – неужто ждать, пока дитё утащат? Рука-то у него только левая отсохла, правой ударил. Сказал, что сразу насмерть.